Происхождение Каббалы - [139]
Адресаты этого послания, очевидно, просили, чтобы Исаак выступил лично для успокоения беспокойства. Однако, в конце письма он отказался:
Я не вижу никакого указания небес, согласно которому мне следовало бы покинуть место проживания и приехать к вам. Но когда р. Эшер, сын моего почтенного брата, учёного р. Давида, да будет благословенна его память, прибудет к вам, следуйте всякому его совету, ибо я дам вам знать свою волю через него. Он также знает мою позицию, и он видел, как всю жизнь я вёл себя в отношении своих товарищей.
Мы видим здесь ясное указание на полномочия, данные племяннику, который был близок к нему всю жизнь и точно знал отношения Исаака с другими адептами Каббалы. Именно он был уполномочен вмешаться в эту деликатную ситуацию и с помощью адресатов передать указания дяди. Согласно смыслу письма, должно быть, произошли серьёзные инциденты, очевидно, не ограничивающиеся только одним местом. В письме Исаака заслуживают рассмотрения два отдельных элемента. С одной стороны, он предупреждает против крайне уважаемых учёных и хасидов своей группы, которых, если мы правильно толкуем его цветистый стиль, уже не было в живых и чьи сочинения попали не в те руки. С другой стороны, он жалуется на псевдо-каббалистические рассуждения незрелых адептов в Арагоне (очевидно, в этом смысл выражения «из областей, где вы обитаете») и в кастильском городе Бургосе. Их рассуждения, профанирующие Каббалу «на рынках», очевидно, были переданы ему не только авторами письма, которым, конечно, не нужно было повторять эти сведения в ответе. Этими публичными выступлениями они нарушили учение о единстве Бога, говоря о сефирот, как если бы это были автономные сущности, а не «вещи» или, скорее, «логосы», заключённые в единстве Бога.
Насколько мы знаем из послания Азриэля, в Бургосе были адепты Каббалы, получившие от него наставления. Этот факт, а также всё содержание протеста Исаака против распространения каббалистических сочинений вопреки его предупреждениям, предполагают, что целью критики были именно Эзра и Азриэль. Их сочинения и письма, особенно Азриэля, это единственные тексты, соответствующие описанию Исаака. Авторы были ему лично знакомы; они встречались и учились у него в Провансе. Но после возвращения в Испанию они, несмотря на предупреждение, вовлеклись в литературную пропаганду своих мистических идей, тем самым открыв дверь самым разным заблуждениям.
Однако, огромное уважение, с которым он говорит об авторах, предполагает, что он имеет в виду не кого угодно, а виднейших и самых влиятельных представителей новой тенденции. Из древних замечаний о началах Каббалы, которые, без сомнения, восходят к школе Соломона ибн Адрета, мы узнаём, что «от этих двоих — то есть ранее упомянутых Эзры и Азриэля — распространилась эта наука, ибо они многих ей научили»[709]. Это старое свидетельство идеально соответствует возражениям Исаака, которые, если я правильно их толкую, противостоят излишне рьяной и опасной пропаганде этих двух мистиков, принадлежащих к его же группе. Формулируя свою критику, Исаак не мог иметь в виду книгу Бахир, которая была составлена не в его время и точно не «учёными и мужами понимания», известными ему, и не литературу группы Ийюн, авторы которой не появлялись под настоящими именами, а, напротив, скрывали свои личности. Жалобы Исаака о том, что тайны рассматриваются в деталях, точно нельзя применить к сочинениям Ийюн. Более того, эта литература ещё не была распространена в Жероне в то время, когда Исаак писал своё послание с явным упоминанием «книг и писем», которые, очевидно, были известны его корреспондентам. Как мне кажется, это неизбежно возвращает нас к Азриэлю и Эзре. Единственная возможная трудность — хронологической природы. Авторов, которых критикует Исаак, уже не было в живых — выражение на иврите нельзя объяснить никак иначе — в то время, когда он писал письмо. Согласно указаниям поздних хроникеров, Эзра умер в 1238 или 1244 гг., что противоречило бы письму, поскольку оно, без сомнения, было написано ранее. Азриэль был моложе — согласно некоторым манускриптам, он был зятем Эзры[710]. Возможно, они умерли, один за другим, ещё до 1235 г. Хотя их книги короче и лаконичнее, чем нам хотелось бы, факт остаётся фактом — во времена Исаака они были первыми, кто рассматривал каббалистические темы публично и относительно неприкрыто. (Заметки самого Исаака, похоже, хранили в тайне гораздо более тщательно.)
Эти работы содержали множество материала, который был способен оскорбить благочестивого человека старой школы. Это очевидно по самим текстам и далее подтверждается враждебным свидетельством Меира бен Симона, который упоминался уже несколько раз. Говоря об их книгах, Меир бен Симон со своей глубокой антипатией к новшествам слепил вместе (сродни Исааку) все каббалистические тексты. Его свидетельство, вероятно, было написано между 1235 и 1245 гг. Оно посвящено схожим явлениям в Провансе, которые привели к враждебному вмешательству видного талмудиста Мешуллама бен Моше, автора
