Происхождение и развитие сознания - [25]

— сказала она, когда ее послали вершить суд над людьми. Она была настолько опьянена кровью, что боги, чтобы спасти человеческую расу от полного уничтожения, вынуждены были приготовить большое количество красного пива, которое она ошибочно приняла за кровь. "Тогда она выпила его, вкус его был приятен, она вернулась домой и забыла о людях".

Ее отождествляют с дружелюбной богиней-кошкой Баст, которая в своем ужасном аспекте является богиней-львицей Сехмет. Так что совсем неудивительно, как считает Кеес,^[21] что в Верхнем Египте было широко распространено поклонение льву. Лев — самый красивый и самый очевидный символ свирепого характера великого женского божества.

Сехмет также является богиней сражений, изрыгающей огонь. Празднование ее обрядов, как и ритуалов дружелюбной богини Баст, сопровождается танцами, музыкой и систрумом, но в лапе она держит львиную голову, "как будто демонстрирует, что эта страшная голова так же хорошо подходит и ей".^[22]

В этой связи мы можем упомянуть легенды о богине-львице Тефнут, которую нужно было вернуть в Египет из пустыни. За эту задачу взялся Тот, бог мудрости. Когда он укоряет ее и говорит, каким несчастным стал Египет после того, как она. в гневе покинула его, она начинает плакать как "грозовая туча", но внезапно плач сменяется гневом, и она превращается в львицу. "Ее грива дымилась огнем, ее спина была цвета крови; ее лик пылал как солнце, ее глаза сверкали огнем".^[23]

Таурт, огромное беременное чудовище, стоящее на задних лапах, культ которого относится к доисторическим временам,^[24] изображается как гиппопотам со спиной крокодила, задними лапами льва и руками человека (Рис.17). Она является защитницей рожающих женщин и кормящих матерей, хотя ее значение Ужасной Матери довольно очевидно. Позднее, в облике Хесамут ее связали с созвездием Медведицы, материнские черты которой хорошо известны.

Кровь играет также решающую роль в женских табу, что с самых ранних времен и вплоть до патриархальных культур и религий вынуждало мужчин отворачиваться ото всех женских дел, как от чего-то нуминозного. Менструальная кровь, дефлорация и роды доказывают мужчинам, что женщины имеют естественную связь с этой сферой. Но в основе лежит смутное осознание тесной связи с кровью Великой Матери, хтонической повелительницы жизни и смерти, требующей крови и зависящей от пролития крови.

Нам с доисторических времен известна роль божественных царей — они должны были либо убить самих себя, либо быть убитыми, когда их могущество изменяло им, и они больше не могли лично гарантировать плодородия. Все это многообразие обрядов, их значение и широкое распространение, описанное Фрезером, посвящено Великой Матери и служит ее плодородию. Если сегодня в Африке священный царь является творцом дождя, дождем и растительностью одновременно,^[25] то изначально он исполнял эти роли как сын-любовник Великой Матери. Фрезер говорит:

"Есть некоторые основания полагать, что в ранние времена Адониса иногда олицетворяли живые мужчины, которые умирали насильственной смертью, как и этот бог".^[26]

Но это — весьма сдержанное высказывание, ибо все указывает на то, что в древние времена, чтобы обеспечить плодородие земли, всегда совершалось человеческое жертвоприношение, будь то жертва бога, царя или жреца.

Первоначально жертвой был мужчина, оплодотворяющий фактор, так как оплодотворение возможно только посредством пролития наполненной жизнью крови. Женщине-земле необходимо оплодотворяющее семя-кровь мужчины.

Здесь, как нигде больше, мы можем видеть значение женского божества.  Эмоциональный,  пылкий характер женщины,  предающейся необузданной страсти, является ужасным для мужчины и его сознания. Опасная сторона женского сладострастия, хотя и замалчиваемая, неправильно понимаемая и преуменьшаемая в патриархальные времена, в ранние века была живой реальностью. Глубоко в эволюционном слое юности страх перед ней все еще живет в каждом мужчине и всегда действует подобно яду, когда ложная сознательная позиция загоняет этот слой реальности в подсознательное. Однако мифология свидетельствует, что женская необузданность и жажда крови подчиняются высшему закону природы, закону плодородия. Оргиастический элемент встречается не только в сексуальных празднествах, представляющих собой праздники плодородия. Женщины также практикуют оргиастические обряды. Эти обряды, часто знакомые нам только по более поздним мистериям, главным образом вращались вокруг оргиастического расчленения священного животного или животного божества, окровавленные куски которого поедались, и смерть его служила плодородию женщины, а следовательно, земли.

Смерть и расчленение или кастрация являются судьбой юного бога, обладателя фаллоса. И то и другое ясно прослеживается в мифе и обряде, и то, и другое связано с кровавыми оргиями культа Великой Матери. Расчленение трупа Сезонного Царя и погребение частей его тела является вековечной частью магии плодородия. Но только рассматривая эти disjectamembra в целом, мы можем понять первоначальное значение этого. Другой стороной этого обряда является сохранение фаллоса и бальзамирование его как залога плодородия. Это дополняет кастрацию, и вместе они составляют символическое целое.