Происхождение альтруизма и добродетели. От инстинктов к сотрудничеству - [43]
Мужчины, которые сильны в охоте, получают значимые социальные награды. Их успеху завидуют другие мужчины, и, что, возможно, главное, ими восхищаются женщины.
Согласно первой, то, что привлекает — неосязаемо. Для женщин притягателен сам запах успеха, который они называют «социальным вниманием». Дамы не получают ничего, кроме повышения статуса. Хилл и Каплан думают иначе. Для женщин существуют очень даже осязаемые выгоды, утверждают они — лучшие куски мяса. Не все части жирафа одинаково вкусны. Охотник, убивший животное, запросто может оставить лучшие куски себе и использовать их непосредственно для подкупа женщин, с которыми хотел бы завязать роман.
Тайна, почему никто не возится с цесарками, раскрыта: практика делиться пищей, далекая от выполнения по принуждению, представляет собой непосредственный реципрокный акт, каковым она является у шимпанзе и представителей племени гуаяков. Мы снова возвращаемся к самцам шимпанзе из Гомбе (которая, кстати, находится не так далеко от территории хадза), отправляющимся на охоту за колобу сами, чтобы накормить готовых к оплодотворению самок. Реципрокность в данном случае просто измеряется в иной валюте— в сексе.
Как бы там ни было, Хилл и Каплан ставят под вопрос допущение Хоукс о том, что мужчины только выиграют от поимки цесарок. Пока существует обычай делиться мясом крупной добычи, мужчины хадза, охотясь на крупную дичь, потребляют существенно больше калорий. Крупный размер туши с избытком компенсирует нерегулярность, с которой ее добывают. Хил и Каплан подсчитали, что в случае с племенем гуаяков охота на пекари дает около 65 тысяч калорий за час работы, тогда как поиск личинок насекомых — занятие гораздо менее прибыльное: оно приносит лишь 2000 калорий в час. Конечно, придется поделиться пекари с остальными членами рода и, в среднем, вам останется только около 10 % мяса. А вот личинок придется отдать всего 60 %. Но 10 % от 65 тысяч калорий все равно больше, чем 40 % от 2000. Выходит, мужчинам-гуаякам выгоднее охотится на свиней, чем обирать личинки.
Хилл и Каплан утверждают: «Ни один из представленных в обзоре Хоукс фактов не может считаться доказательством того, что охотники не просто меняют мясо на другие блага и услуги. Это ключевой фактор. Ибо, если такой обмен общепринят, крупная добыча не является общественным благом и никакой проблемы коллективного действия в данном случае не возникает»>99. В большинстве обществ охотников-собирателей наблюдается ярко выраженная предвзятость в дележе: нуклеарная семья охотника получает большую долю — особенно от маленьких животных. А это наводит на мысль, что охотник сохраняет определенный контроль над распределением мяса. Последнее явно противоречит гипотезе допустимого воровства. В племени гунвинггу (Арнемленд, Северная Австралия) успешные охотники получают в итоге больше мяса для своих семей, чем остальные, и идут на все, лишь бы облагодетельствовать родственника больше, чем не родственника. В племени гуаяков пищу иногда оставляют даже тем, кто по каким-либо причинам не участвовал в дележе. Но, что самое странное, мужчина, убивший животное, обычно съедает меньше положенной ему доли. Все эти особенности не являются свидетельствами соперничества за мясо, подразумевамого теорией допустимого воровства.
Весь вопрос в том, кому принадлежит власть: имущим или неимущим. Если дележ пищи — это реципрокность, то распоряжаются первые, а если допустимое воровство — вторые. Даже когда охотник из племени хадза наперед знает, что потеряет жирафа в результате допустимого воровства, он все равно может повлиять на дележ: его цель — перевести неожиданный излишек мяса жирафа в менее скоропортящуюся валюту. Поэтому он делится им со своей супругой и родственниками, с потенциальными партнерами и друзьями, от которых получал в прошлом или ожидает получить в будущем ответную услугу. Это, во-первых, обеспечивает определенную стабильность в снабжении мясом, так как позволяет впоследствии ожидать доли добычи других, а во-вторых, повышает его престиж.
На возражения оппонентов Хоукс отвечает собственными выпадами. Доказательств строгой реципрокности мира Хилла-Каплана, говорит она, просто напросто не существует. Плохих охотников и халявщиков не наказывают. И все же есть ленивые и некомпетентные. Да, они лишаются социального внимания, но они не лишаются мяса. Зачем же другие их кормят?
Социальный рынок
И спор продолжается. Возможно, он отражает некие культурные различия между племенами аче и хадза. Или даже между мужским и женским полом Хоукс и Хилла. И все же, рискуя вызвать негодование обеих сторон, я думаю, что, в сущности, они говорят одно и то же. Хоукс утверждает, что отдача, которую получает хороший охотник, заключается не в мясе, а в престиже. По мнению Хилла и Каплан, он охотится потому, что есть отдача. Их спор напоминает более старую дискуссию, развернувшуюся в антропологии между «субстантивистами» и «формалистами» и достигшую своего пика в 1960-1970-е годы. Как и все разногласия в научных кругах, ее яростность, по большему счету, объяснялась только тем, что ставки были крайне малы — между точками зрения двух школ существовало лишь крошечное различие. Подобно Хиллу и Каплану, формалисты полагали, что открытия в экономике применимы к племенным обществам и решения представителей последних можно анализировать точно таким же образом, каким и решения людей в западных рыночных странах. Следовательно, для формалиста источник рынка — со всеми предоставляемыми им возможностями обмена различными товарами, использования разделения труда и страхования от зависимости от одного конкретного блага — может крыться в реципрокной практике делиться пищей, принятой в родах охотников-собирателей
Все предопределено, но вовсе не так, как мы думаем.Разве можно представить, что глаза не были «спроектированы» для того, чтобы видеть? Такой идеальный механизм просто не может возникнуть сам по себе! И тем не менее он возник – маленькими шажками изменялся и преображался, пока не стал частью нас, позволяя познавать мир на 80 %.Мэтт Ридли, знаменитый ученый-популяризатор, покажет вам, кто (или даже что!) управляет нашим миром на самом деле. Вы узнаете, что же стоит за самыми значимыми изменениями в экономике, морали, генах и даже в самой Вселенной.
Стремительное развитие генетики в последние два десятилетия называют не иначе как революцией. Начиная с 1990-х годов, когда в практику вошли принципиально новые методы исследований ДНК, каждый год приносит больше открытий, чем было сделано за все предыдущие годы, начиная со старины Менделя.Генетика развивается столь стремительно, что уследить за тем, как изменяются наши представления о фундаментальных основах жизни и наследственности, не успевает не только широкая публика, но и специалисты. Это порождает массу слухов и домыслов о страшных мутантах, которых коварные ученые штампуют в своих лабораториях, тогда как поразительные открытия новых методов диагностики и лечения генетических заболеваний, включая рак, остаются незамеченными или непонятыми.
«Основой нашей эволюции всегда был и будет секс». Кому-то это заявление покажется слишком радикальным. Почему именно секс? Ведь существуют и другие проявления человеческой природы? Но согласитесь, что только репродукция — единственная биологическая цель, ради которой мы существуем. А все остальное — лишь средства к ее достижению.Способность к самовоспроизводству — это то, что отличает живые существа, например, от камней. Человеческая натура универсальна: от материка к материку, от столетия к столетию она остается неизменной.
Как часто мы не обращаем внимания на мелочи, которые замечаем краем глаза, да так и оставляем забытыми, где-то в самом дальнем уголке памяти… Но что будет, если научиться рационально использовать наше восприятие и обращать внимание на эти мелочи, чтобы, при желании, в любой момент извлечь их из памяти? Создатель поразительной программы «Искусство восприятия» Эми Герман объясняет, как максимально развить и натренировать свое внимание к мелочам – внимание, которое может порой принести миллионы, спасти человеческие жизни или совершить научное открытие.
Эта книга адресована тем, для кого творчество — работа и смысл жизни. Но как творить в мире, где суета поглощает не только рабочие будни, но и часы досуга? Автор подскажет, как сделать жизнь творческого человека еще одним его прекрасным творением.
Ричард Грегори, известный исследователь зрительной системы, в своей книге делает попытку дать анализ мозговых механизмов зрительного восприятия человека, последовательно останавливаясь на той роли, которую играют в организации зрительного восприятия периферический аппарат глаза и центральные аппараты мозгового анализа и синтеза зрительной информации. Предисловие и общая редакция А.Р.Лурия и В.П.Зинченко.
Каждое явления мира проявляется двумя параметрами: контентом и форматом. Контент Православия — Священное Писание и Священное Предание. Формат — то, как оно проявляется применительно к реалиям сегодняшнего дня. Книга посвящена христианскому осмыслению ПСИХИЧЕСКИХ РАССТРОЙСТВ. ТВОРЧЕСТВА, СТРАДАНИЯ, ЛЮБВИ, ПАТОЛОГИИ ЛИЧНОСТИ, СЕКСУАЛЬНОСТИ, ЗРЕЛОСТИ, ОТНОШЕНИЮ К СМЕРТИ И ДУХОВНОМУ РОСТУ. Ее можно было бы также назвать: «Как радоваться тому, что ты христианин в сложном современном мире».
Материал данной книги необычен тем, что впервые массовому читателю даются подробнейшие сведения по внушению без погружения в сон с детальным разбором этого метода внушения, известного пока ограниченному числу гипнотизеров, выступающих с эстрады. В книге приводятся восемнадцать способов обычного гипнотизирования, рассматриваются возможности мысленного внушения. Книга снабжена упражнениями, при помощи которых можно самостоятельно в кратчайшие сроки овладеть методами гипнотизирования.
Дэнни Грегори на личном примере и примере других людей рассказывает, как работает внутренний критик, как его распознать и как с ним справиться, а также предлагает техники преодоления этих ступоров, мешающих полностью себя реализовать. Эта книга для тех, кто хочет победить в себе маленького критика и обрести свободу.