Проигравший из-за любви - [44]

Он хотел оказать для нее настоящую услугу, чувствуя, что должен сделать это, так как уже приподнял ее над тем примитивным уровнем, который составлял ее окружение.

— Что я могу сделать для вас, Лу?! — воскликнул он.

— Оставьте меня одну. Я не хочу учиться, чтобы потом презирать отца. Вы можете дать мне один день удовольствия, такой, как этот, если, конечно, пожелаете. Я смогу прожить всю оставшуюся жизнь, вспоминая нашу поездку.

Уолтер не сразу смог ответить на такое утверждение. Он даже начал думать, что этот день на природе такой же легкий, как летняя экскурсия щебечущих школьников, всего лишь глупая затея. Лу, с ее порывистостью и резкостью, была интригующе интересной персоной для артистической натуры художника, возможно как раз из-за своей неординарности. Не должно все-таки было быть этой поездки, если у него имелось желание жениться на Флоре Чемни.

Но хотел ли он жениться на мисс Чемни? Конечно, он хотел — дорогая милая Флора, кто еще мог так сильно любить его? Он обнаружил это очень давно. Ласковая маленькая Флора, ее голос был таким нежным, когда она разговаривала с ним, ее руки вздрагивали, когда она случайно касалась его. Наивная маленькая Флора, штурмующая вершины искусства с коробкой цветных карандашей и мелками. Мог ли он не жениться на ней, тем более, зная, что желание Марка Чемни по этому вопросу было вполне очевидно.

Минут на десять-пятнадцать мистер Лейбэн погрузился в глубокие размышления. В это время они как раз находились в Кингстоне, проезжая по его маленьким, ярким улочкам с интересными фасадами домов и особенным ароматом воздуха, направляясь к Темзе, Темз-Диттону и Моусли. Лу с восхищением смотрела по сторонам. Торжественные аллеи, идущие через дворцовый парк, чистая журчащая вода, прекрасные виллы с клумбами ярких тюльпанов, гиацинтов и ранних роз, казалось, дышащих свежестью и ароматом. Поистине это был мир красоты после Войси-стрит.

— Пойдемте, Лу, — сказал мистер Лэйбэн, отвлекаясь от серьезных мыслей, считая, что такое занятие может подождать, — самое время подумать об остановке. Я хочу покатать вас в лодке. Мне известна одна маленькая очаровательная гостиница в Темз-Диттоне, где мы сможем получить с вами прекрасный обед, а пока он будет готовиться, мы сплаваем с вами к Хэмптон-Кортскому мосту. Там мы выйдем с вами из лодки и пройдемся по дворцовым садам. Еще довольно рано и мы можем не торопиться.

— Как бы я хотела, чтобы этот день длился вечно, — сказала Лу со вздохом, — все кругом так прекрасно.

— Обратный путь домой тоже будет красив, мы будем ехать при свете луны.

— Да, но потом всему настанет конец.

Они подъехали к небольшой гостинице, находившейся в укромном месте и известной разве что некоторым любителям водных экскурсий. Здесь Уолтер и доверил лошадь заботам дружелюбного конюха.

— Вы неплохо покатались на нем, — сказал он.

— Мы приехали из Лондона. Не могу сказать, что это очень далеко.

— Да, но лошадь выглядит довольно измотанной для такой поездки.

— Ладно, дайте ей ведро овсяной, теплой каши и поухаживайте за ней так, как вы только можете. Животное не понадобится нам раньше восьми часов вечера.

— Хорошо, сэр.

Уолтер отправился решать вопрос о лодке. Они лежали на маленьком песчаном пляже перед гостиницей. Художник выбрал небольшую и яркую лодку, в ней они и поплыли по реке по направлению к Хэмптону вдоль безлюдных берегов, поросших рогозом и плакучими ивами. Уолтер, словно нехотя, погружал весла в воду, и их маленькая лодка медленно перемещалась против течения. Здесь они продолжили свой разговор.

О, как говорил художник! Он свободно высказывал Лу свои мысли и мечтания, так будто она была его вторым я, духом-близнецом, так, как будто природа специально настроила их умы друг на друга. Казалось, она полностью понимает его, и все, что говорила девушка, так соответствовало его представлениям.

Что могло быть лучше, чем наслаждение от такой беседы, проходившей в полной гармонии? Один длинный летний день беззаботного диалога между такими собеседниками значит больше, чем простые мирские удовольствия, и может сохраниться в памяти на всю жизнь. Уолтер Лейбэн никогда еще не был так счастлив, как в этот день, плывя на лодке и рассказывая о своих мечтах, надеждах и желаниях Луизе Гарнер. Они долго сидели так, позабыв о времени. Затем причалили к берегу и стали прогуливаться по строгим старинным садам среди чудесных цветущих каштанов, фонтанов с золотыми рыбками. Их разговор продолжался с прежней легкостью, время совсем не волновало их.

— Как бы я хотел, чтобы у меня была такая же сестра, как вы, Лу! — сказал Уолтер, когда они стояли рядом, опираясь на перила и смотря на спокойные воды Хоум-Парка. — Я бы сделал вас художницей, если бы вы были моей сестрой; и мы были бы с вами совсем неразлучны!

— Вы сможете сделать свою жену художницей, когда женитесь, — ответила Лу с некоторой горчинкой в голосе, — мисс Чемни, к которой вы неравнодушны… в общем, я слышала, что вы говорили о ее способностях к рисованию.

— Да, у нее есть талант, но нужно еще очень много времени, пока она станет хорошо рисовать: Кроме того, у нее не такой острый ум, как у вас, Лу. Она не может быть таким хорошим собеседником для мужчины, как вы. Конечно, она неплохо поет дуэтом, может говорить о прочитанных книгах, но вы, кажется, понимаете и симпатизируете мне во всем, вы всегда разделяете мои мысли. Когда я рассказывал вам об Ахиллесе сейчас, то видел, что вы как будто вместе со мной идете в мрачный зал, где, вздыхая, лежит в бассейне Агамемнон. А Флора лишь содрогнулась бы, когда услышала это, и сказала: «Как это ужасно!».