Проигравшие - [79]

   Она оглянулась по сторонам, пытаясь вспомнить те дни, когда она была счастлива, в этих стенах.

  — Скарлетт, — радостно вскрикнул профессор Клидвик, разводя руки в стороны, и, обхватив обеих руками, прижал к себе, как собственных дочек.

  — Извините, Ричард, мы немного опоздали, — виновато проговорила Белль, поправляя платьице Эльзе.

  — Важно то, что ты приехала, — улыбнулся она, распахнув дверь своего кабинета.

  — Как там с книгой? — поинтересовалась Скарлетт, опуская малышку на ножки.

  — Я почти подошел к концу, — улыбнулся он. — Но мне нужны твои слова, потому что все, что я знаю о вашей истории, это то, что мне рассказал Джастин, еще тогда, перед балом.

  — Хорошо, — кивает Белль, нырнув рукой в сумочку, и достав оттуда письмо. — Я была бы рада, если бы оно оказалось на последней странице. Это не продолжение того, что было после бала, и я уверена, что вы знаете, что было потом, и не только из наших рук, но это то, что я храню в себе каждый день.

  Профессор, дружелюбно кивнув, протянул трясущуюся руку за конвертом, и положил его на стол.

  — Мне бы хотелось знать, как поживает мистер Томас? — поинтересовался старик.

  — Он все еще одинок и иногда приезжает повидаться с Эльзой, — улыбнулась Скарлетт. — Он слишком занят своей работой, ведь адвокатам тоже нелегко.

  — Все верно, мисс Белль, — кивает старик, — я надеюсь, вы еще не раз навестите меня, — с надеждой произнес он.

  — Конечно, Профессор, — улыбнулась Скарлетт, взяв на руки Эльзу.

  — Как только книга будет готова, я вам тут же её вышлю, — с улыбкой проговорил он, почесывая седину, и провожая Скарлетт.

  Белль резко остановилась, чувствуя, как глаза наполняются слезами, и обернулась назад.

  — Спасибо вам, Роберт. Если бы не вы, я бы никогда не узнала Джастина Джейка О'Коннора. Я бы никогда не почувствовала себя столь счастливой, кроме как не с ним. Он был человеком, которого я искренне ненавидела, и, забыв обо всем, безумно полюбила, и буду любить всегда.

  — Будьте счастливы, Скарлетт Мэри Белль и девушка с голубыми глазами по прозвищу Эльза, — всхлипывая, прошептал старик, и, медленно подойдя, обнял напоследок.

  Под звон каблуков, которые отдалялись все дальше, Роберт вошел в свой кабинет, присаживаясь за свой рабочий стол.

  В горле все еще стоял ком, а руки тянулись к письму, оставленному Скарлетт.

  Раскрыв конверт, он взглянул на аккуратно выведенные буквы, и опустив голову, пустил одинокую слезу, пробегаясь глазами по строкам:

“Дорогой Роберт Клидвик!

  Есть разница в том, что когда ты просыпаешься и у тебя есть все: дом, родители, университет, в котором ты учишься, и он.

  И разница в том, что когда ты не хочешь просыпаться, потому что все, что у тебя было, уже и не нужно без него.

  Когда ты по привычке поднимаешься рано, идешь в душ, завтракаешь, надеваешь привычное кружевное самое любимое платье, выходишь на аллею своего дома и осознаешь... что его больше нет.

  Он как ветер в волосах. Между пальцами, сквозь ресницы. Словно те прохладные пальчики, которые касались моей щеки.

  Он во всем, что окружает меня.

  В запахе, когда натыкаюсь на его рубашку. В прикосновениях, когда меня аккуратно по лицу гладит Эльза.

Даже в её милом голоске иногда сквозит его тембр голоса. Она помогает мне не забыть его. Никогда.

  Каждый день становится привычный без того, что его рядом нет, но каждый день не станет привычным с тем, что его нет совсем.

  Каждый раз я вижу один и тот же сон. Тот коридор. Он полон студентов и преподавателей. Джастин стоит возле стены, прокручивая между пальцами пачку сигарет, и поднимает голову. Я вижу на его лице улыбку. Искренней я ничего в жизни не видела. Тянет ко мне руки, и я вижу тот взгляд, как в те первые дни, когда все только начиналось.

  Бывают моменты, когда я просыпаюсь среди ночи, чувствуя ужасно-тяжелый осадок в груди, но затем он сменяется той привычной пустотой без него.

  Той пустотой в огромной кровати. Той пустотой за обеденным столом, когда я кормлю Эльзу. Той пустотой, когда за покупками я еду одна, оставив малышку с мамой.

  Мне не хватает его…

  Иногда мама спрашивает:

— Что ты ей скажешь, когда она подрастет?

  На секунду я замираю, чувствую страх, и, возможно, ненависть в свою сторону, за то, что не сказала раньше.

  Но потом я вижу, как беру её за руку и окунаю в омут своих воспоминаний.

  Я скажу ей, какой он был.

  Тот сонный мальчик в домашних тапочках, обеспокоенный взгляд и море заботы и любви.

Он подарил мне самые лучшие моменты в моей жизни, и я всегда буду благодарна ему за это.

По моим щекам вновь покатятся слезы, но на лице будет улыбка.

Я любила его. Люблю его. И буду любить”