Прохоровское побоище. Штрафбат против эсэсовцев - [9]
Эрнст пошарил под своим сиденьем, что-то довольно пробурчал себе под нос и положил плотно набитую бельевую сумку на колени перед собой.
— А что это будет?
— Ничего особенного. Кто-нибудь хочет хлеба с тушенкой?
Колонна остановилась. Дори потянулся и обратился к Эрнсту:
— Иди посмотри, что там случилось?
— Кто у нас водитель, ты или я? — ответил тот недовольно, однако вылез из машины и исчез в темноте.
— Он что-то сказал про тушенку, Цыпленок?
Блондин кивнул.
— Тогда давай сюда!
— Значит, поэтому ты и отправил Эрнста? Дори, если мы сейчас откроем банку, то он восемь дней не даст нам ничего для перекуса!
— Ты прав, Цыпленок! Сиди здесь, а я тоже пойду подышу немного свежим воздухом.
Было жарко и душно. Пахло пылью и бензином. Слева сверкнуло! Негромкие голоса, шум моторов, лязг танковых гусениц.
Эрнст вернулся, он был весь потный, бросил кепи на сиденье.
— А, чертова жара!
Блондин тоже вдруг почувствовал, какая стоит духота, и расстегнул рубашку под маскировочной курткой. При этом он дотронулся до талисмана, который носил на шее на тонкой цепочке. «Счастливый пфенниг» дала ему сероглазая блондинка, а припаянный поверх него православный крестик — старый казак. Было ранение и отпуск на родину (он снова насупился), платформа, она ему не помахала, а он судорожно сжал правой рукой старый пфенниг. В 11.09 — пересадка в Лихтенфельзе. Воспоминания. И снова проклятое ощущение в желудке.
— Мечтаешь? — Эрнст протянул Блондину кусок хлеба, покрытый толстым слоем тушенки. — Впереди поперек дороги перевернулась «восемь-восемь»[6]. Сейчас ее оттащат танком, и сразу поедем дальше.
Молния сверкнула ближе. Блондин считал про себя: «Двадцать один, двадцать два, … три, … четыре…» — гроза была еще далеко, и донесся лишь приглушенный раскат грома.
— Если сейчас пройдет гроза средней силы, то вам придется толкать! — Дори сел на место водителя и повел машину вперед.
Снова сверкнула молния. Колонну на секунду осветило как днем. Лязг гусениц стал громче и смешался с раскатами грома. На ветровое стекло упали первые капли дождя.
— Что это за смешные танки, Эрнст?
— Не знаю, во всяком случае, они — не русские!
Дори чертыхнулся и наклонился вперед.
— Чертовы дворники! Кто-то из вас мог бы спокойно вылезти и протереть стекло, времени было достаточно. Но нет же, надо было жрать толстенные бутерброды, а я…
Снова сверкнула молния. Блондин увидел танки.
— Эрнст, ты видел их сейчас? Дори, что это за коробки?
— «Пантеры»! Новое секретное оружие. Должны быть настолько хорошие, что и гренадеров к ним не надо!
— А зачем же мы тогда едем с ними?
— Как статисты, Эрнст, праздные наблюдатели! — засмеялся Дори.
— Наблюдатели? — удивленно покачал головой Эрнст и защелкал языком.
— «Пантеры» сделают все сами. А мы будем только ликовать. А тебя, Эрнст, произведут в обер-ликователи!
Все замолчали.
— Танки должны были идти вперед первыми.
— Как обычно, — проворчал Эрнст, — когда тихо, то они прут вперед как сумасшедшие, а как только грохнет, так сразу же остаются позади с «повреждением гусениц».
По ветровому стеклу хлынули потоки воды.
— Льет, как во времена Ноя. Только он был в ковчеге, а мы — нет.
Эрнст намазал по второму бутерброду. Дори ел. Его щеки надулись, как у играющего на трубе. Блондин боролся с собой. Он бы съел еще, но подумал, что лучше отказаться.
— Больше не хочешь, Цыпленок?
— Да можно было бы еще, Эрнст, но мы за одну ночь сожрем весь доппаек на большой бой. А на завтрак будет лишь кусок хлеба с большим пальцем сверху.
Эрнст удивился настолько, что насаженный на его баварский нож большой кусок тушенки застыл в нескольких сантиметрах от широко открытого рта.
— Что ты сказал? Сожрать весь боевой доппаек, а утром только сухой хлеб? Бредишь или шутишь?
Мясо исчезло за его зубами. Диалект сменился подчеркнуто-поучительным литературным немецким:
— Вооо-первых, в бельевом мешке — еще пять банок тушенки. Вооо-вторых, бутылка водки для рабочих дней и две бутылки «Хеннеси» для праздника победы в Курске. В-третьих, у меня — еще один бельевой мешок. А он тоже полный, и в-четвертых: возьми сейчас свой хлеб или ты можешь, в-пятых…
Блондин рассмеялся, а Дори чуть не съехал с сиденья. Это — Эрнст, организаторский талант, гений, единственный в своем роде, непревзойденный и известный во всем батальоне. Если какому-нибудь среднеодаренному организатору удавалось раздобыть в какой-нибудь богом забытой деревне мешок картошки и, может быть, еще сала, то Эрнст приносил еще и соль, а также необходимую для настоящей жареной картошки сковороду. Блондин продолжал смеяться. Эрнст вовсе не красавец — коренастый, с короткой шеей, слишком полным лицом, с копной непослушных волос, доставивших ему много неприятностей в бытность рекрутом. Он был родом из Мюнхена, точнее, из Зендлинга, расположенного неподалеку от примыкающего Шмида. Профессия? Школьник. Имеющий аттестат зрелости в «ЛАГе» считался не имеющим профессии. Немного ворчливый и неразговорчивый, неслыханный соня, зато обладающий быстрой реакцией и находчивостью, если надо было что-то «организовать». Его коньком (он называл это «бзигом») была классическая философия. Некая смесь размышлений, наплевательства, обжорства и чутья.
Холодная весна 1944 года. Очистив от оккупантов юг Украины, советские войска вышли к Днестру. На правом берегу реки их ожидает мощная, глубоко эшелонированная оборона противника. Сюда спешно переброшены и смертники из 500-го «испытательного» (штрафного) батальона Вермахта, которым предстоит принять на себя главный удар Красной Армии. Как обычно, первыми в атаку пойдут советские штрафники — форсировав реку под ураганным огнем, они должны любой ценой захватить плацдарм для дальнейшего наступления. За каждую пядь вражеского берега придется заплатить сотнями жизней.
Новый роман от автора бестселлера «Искупить кровью!». Пронзительная история советских и немецких штрафников, чьи судьбы сплавлены воедино в горниле войны.Осень 1942 года. Немецкие войска рвутся на юго-восток, к Сталинграду, Волге и кавказской нефти — именно здесь будет решаться исход Великой Отечественной и судьба России. На острие главного удара Вермахта разведку боем ведут немецкие штрафники из так называемых «пятисотых» «испытательных» батальонов. Именно на них ссылался в своем приказе Сталин, вводя штрафные части в Красной Армии.
Любой штрафник знает, что в обороне шансов выжить у него не больше, чем в наступлении, ведь штрафбаты стоят насмерть в каждом бою – до последней капли крови, ни шагу назад, по суворовскому завету: «Умри, а держись!» Он штрафник-«переменник» из «окруженцев» – боец «переменного состава» отдельного штрафного батальона, осужденный по сталинскому приказу № 270 как «трусливый элемент» и «дезертир», хотя в плен попал раненным, без сознания, и бежал при первой возможности, с боем прорвавшись из «котла», – но офицеров-«окруженцев» отдавали под трибунал в десять раз чаще, чем рядовых, и бывший лейтенант-танкист получил по полной: три месяца штрафбата.
Лето 1944 года. Красная Армия наносит шестой из легендарных «десяти сталинских ударов», вошедший в историю как Львовско-Сандомирская операция. Первыми на прорыв идут штрафные роты. Сокрушив вражескую оборону, советские войска выходят к Висле. Немцы отвечают контрударом на Сандомирском плацдарме, бросив в бой новейшие тяжелые танки «Королевский Тигр» и штрафников из 500-го «испытательного» батальона Вермахта. Наши части получают приказ «стоять насмерть». Здесь советским и немецким штрафникам вновь предстоит сойтись в смертельной схватке.
Агония III Рейха была долгой и кровавой – даже когда Красная Армия ворвалась в Берлин, даже после потери бо́льшей части города и самоубийства фюрера гитлеровцы не сложили оружия, продолжая оказывать отчаянное сопротивление в «9-м секторе обороны», который не зря окрестили «логовом зверя», – именно здесь расположены здания гестапо и министерства внутренних дел, Рейхсканцелярия и Рейхстаг. «Сердце Рейха» защищает отборный 5-тысячный гарнизон, все окна и двери заложены кирпичом, вокруг широкий ров, заполненный водой, за ним несколько линий окопов, зарытые по самую башню танки и батареи крупнокалиберных орудий, поставленных на прямую наводку.
Новая книга от автора бестселлеров «Искупить кровью!», «Штрафники не кричали «ура!» и «Пуля для штрафника». Долгожданное продолжение романа «Штрафники против «Тигров».В кровавых муках рождается победный 1945 год. Красная Армия ведет ожесточенные бои за Будапешт, с огромным трудом и тяжелыми потерями прорывая три кольца глубокоэшелонированной обороны, опоясывающие венгерскую столицу. По приказу Гитлера сюда переброшены отборные танковые и механизированные дивизии Вермахта – фюрер заявил, что Венгрия с ее нефтяными запасами для Рейха важнее, чем Берлин.
Она очень горька, правда об армии и войне.Цикл «Щенки и псы войны» – о солдатах и офицерах, которые видели всю мерзость, кровь и грязь второй чеченской войны. Они прошли сквозь этот кромешный ад, проявив настоящие мужество, стойкость, преданность, отдав сердца и взамен не требуя наград. И каждый из них мечтал вернуться живым и верил, что его ждет семья, любимая девушка, Родина…По мотивам некоторых рассказов, вошедших в цикл, был снят фильм «Честь имею!..», награжденный телевизионной премией «ТЭФИ» и Национальной кинематографической премией «Золотой орел».
Она очень горька, правда об армии и войне.Цикл «Щенки и псы войны» – о солдатах и офицерах, которые видели всю мерзость, кровь и грязь второй чеченской войны. Они прошли сквозь этот кромешный ад, проявив настоящие мужество, стойкость, преданность, отдав сердца и взамен не требуя наград. И каждый из них мечтал вернуться живым и верил, что его ждет семья, любимая девушка, Родина…По мотивам некоторых рассказов, вошедших в цикл, был снят фильм «Честь имею!..», награжденный телевизионной премией «ТЭФИ» и Национальной кинематографической премией «Золотой орел».
Молодой ученый проводит эксперименты по оживлению мертвых тканей. Во время отпуска он со своей невестой отправляется под Архангельск, где его посещают странные видения. Эти видения материализуются в некое искусственное создание, обладающее качествами сверхчеловека. Вернувшись в Москву, герой ставит перед собой цель изобрести состав, позволяющий не только оживлять мертвые ткани, но и уничтожать их. Этими разработками интересуются Министерство обороны и КГБ и пытаются с помощью ученого совершить в стране переворот.
Первый роман трилогии известного мастера психологического триллера Роберта Ладлэма «Тайна личности Борна» начинается с газетных сообщений о разыскиваемом полицией и разведкой международном террористе и махинаторе.Тяжело раненного Джейсона Борна подобрали в море у берегов Франции без сознания, с утраченной памятью. Врач с удивлением замечает следы перенесенной травмы мозга и пластической операции…Кто же такой Борн? Преподаватель колледжа, интеллигент, порядочный, спокойный человек? Если так, почему в нем просыпаются смутные воспоминания о загадочных и жутких вещах? Почему во время приступов горячечного бреда он шепчет странные слова, — слова, которые служат ключом к…Ключ этот открывает Борну доступ к банковскому сейфу с миллионами долларов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В лучах полуденного солнца брат Сэмюель, на миг застыв в позе, символизирующей крест, бросился вниз со своей обители на глазах у изумленных туристов! Он оставил полиции лишь одну подсказку — телефонный номер своей сестры-близнеца… Лив полна решимости узнать причину смерти брата. Но называющие себя Sanctus — Святыми, а на деле жестокие фанатики, одержимые идеей очистить человечество от первородного греха, наносят смертельные удары всем, кто мог узнать об их страшной тайне…
ДВА БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ!Лучшие романы о летчиках-штурмовиках и дальних бомбардировщиках Великой Отечественной, основанные на реальных событиях и свидетельствах ветеранов (сам М. П. Одинцов совершил более 200 боевых вылетов на Ил-2 и дважды был удостоен звания Героя Советского Союза). Если воспоминания фронтовиков именуют «окопной правдой» — как назвать откровения «сталинских соколов», ежедневно взлетавших в ад? «Небесной правдой»?Они приняли КРЕЩЕНИЕ ОГНЕМ в первые, самые страшные дни войны, нанося бомбо-штурмовые удары по наступающим немецким войскам, танковым колоннам, эшелонам, аэродромам, действуя, как правило, без истребительного прикрытия, неся тяжелейшие потери от вражеских зениток и атак «мессеров».
ДВА бестселлера одним томом! Военно-воздушные боевики о «небесном спецназе» СССР! Бывший штрафник против асов Люфтваффе!Он попал под беспощадный приказ Сталина, согласно которому штрафные части были созданы не только в пехоте, но и в ВВС. Он выжил в штрафной эскадрилье, «смыв вину кровью» в огненном аду Сталинграда и жесточайшей авиабитве над Кубанью. Он одержал 25 побед в воздухе, сам не раз был сбит, изранен в боях и едва не списан с летной работы. Но «штрафники в запас не уходят» – и в преддверии решающих сражений Великой Отечественной он возвращается в строй, чтобы бить врага над Огненной дугой и Днепром! Он возглавит одну из первых эскадрилий асов-«охотников», что формируются в советских ВВС специально для борьбы с «экспертами» Люфтваффе.
ТРИ БЕСТСЕЛЛЕРА ОДНИМ ТОМОМ! Лучшая фронтовая проза нового тысячелетия, достойная войти в золотой фонд литературы о Великой Отечественной войне. «Окопная правда» высшей пробы. ВСЯ ТРИЛОГИЯ О ШТРАФНИКЕ-ТАНКИСТЕ.Он на фронте с 1941 года. У него за плечами оборона Москвы и Сталинградская страда, Курская дуга и битва за Днепр. Он потерял в боях сотни друзей, сам шесть раз был подбит, ранен, горел в танке — но всегда возвращался в строй. Страшной осенью 42-го, когда решалась судьба страны, он попал под жернова беспощадного приказа № 227 («Ни шагу назад!»)