Проходящий сквозь стены - [23]

— Учти, зверь, — сказал я несколько минут спустя, волевым усилием возвращая лицу суровое выражение. — Об этом никто не должен знать. Приказать не могу, но — прошу. Язык у тебя, конечно, как помело, и все-таки. Войди в положение. Должна же быть какая-то мужская солидарность. Договорились?

— Какой разговор, чувачок, мы же напарники! Будь спокоен, я — могила. Склеп! — выпалил он одним духом, старательно тараща на меня честнейшие глазки. Сразу сделалось понятно, что доступ в «склеп» будет открыт полный, причем для каждого желающего. С пространными комментариями экскурсовода по поводу захоронений. — А она была очень старая?

— Кто? А-а… Да нет, — сказал я небрежно, стремясь хотя бы этим подретушировать свой порядком поблекший портрет, на котором еще вчера блистал великолепный boulevardier[16]. — Совсем не старая. Вроде Софьи Романовны. Только телесно чуточку стройнее. В общем, крайне худая. И довольно красивая.

— Тощие — они в постели самые злые, — со знанием предмета заявил бес. — Верно тебе говорю. А еще…

Я взял его за загривок и, несильно встряхнув, сказал:

— Достаточно. Избавь меня от необходимости выслушивать эту похабень, — я смягчил интонацию, — напарник.

После чего погладил по головке и добавил ласково:

— А то утоплю ведь, как обещал. Тогда уж точно воды в рот наберешь.

— Ладно, ладно, молчу, — пискнул бес. — Только перестань, пожалуйста, держать меня на весу. Да поспеши, пока не стошнило. Я высоты и качки боюсь.

Пришлось опустить его на пол.

— Спасибо вам огромное, — сказал он ворчливо и, лизнув себе бочок, спросил: — Знаешь, кого ты мне сейчас сильно напомнил?

— Ну?

— Шефа. Один в один. То злишься, то хохочешь, то сотрудников тиранишь. Интересно, ты специально стараешься его копировать или это получается бессознательно? Думается мне, ты был обделен в детстве родительской нежностью, поэтому до сих пор ищешь во взрослых мужчинах замену недолюбившему тебя отцу.

— Сулейман — не мужчина, — отмахнулся я. — И вообще, угомонись наконец, психоаналитик доморощенный.

— Вот, помню, точно так же и Фрейд мне говаривал. Помалкивай, дескать, песик. Кто из нас врач — ты или я? А потом взял, да и опубликовал мои выкладки под своим именем.

— Ну, зверь, — сказал я потрясенно, — ты уж совсем заврался.

— Можешь не верить. — Кажется, он натурально обиделся. Дулся Жерар весь день. Даже Софья заметила, что между нами кошка пробежала.

— Что натворил этот проказник?

— Есть отказался. Сухой корм ему, видите ли, опротивел.

— Но Поль! Ведь он прав. Вот ты (она с первой минуты моей службы перестала обращаться ко мне на вы) мог бы кушать ежедневно одни сухари?

— Я — другое дело. Человек — венец творения, тонкий инструмент эволюции. А он всего лишь животное. Кроме того, я покупаю ему самое дорогое питание, специально для некрупных пород собак. Лучшие ветеринарные врачи гарантируют, что оно полезно и полностью удовлетворяет потребности организма. Не хочет доверять опытным собаководам, дело его. Будет голодать. Тоже полезно.

— Голодать он не будет, — твердо сказала Софья. — Я найду для него что-нибудь особенное. От чего он не сможет отказаться. Согласен, Жерарчик?

Бес изо всех песьих сил начал демонстрировать полное и безоговорочное согласие сожрать из ее рук что-нибудь особенное.

— Видишь, Поль?

— Да он же просто в вас влюблен, — сказал я. — И я его вполне понимаю.

— Ах, Поль! — Она погрозила мне пальчиком. — Будь осторожен. Я могу рассердиться. Флирт с руководителем — далеко за пределами твоей компетенции.

— Готов рискнуть, — сказал я. — Но не делать комплиментов очаровательной женщине, тем более комплиментов заслуженных — выше моих сил.

Она с улыбкой отвернулась.

Случился этот разговор часу в двенадцатом, а до того я успел пройти процедуру знакомства с домом и челядью Софьи Романовны. Дом, симпатичный двухэтажный особнячок (этакое шале альпийского стиля), расположенный в центре небольшого садового участка и окруженный приличной высоты новеньким кирпичным забором, был, очевидно, в недалеком прошлом детским садом. Прислуга же, которую Софья отрекомендовала «мои надежные друзья и помощники», вполне возможно, трудилась в этом детсаде, подбирая тогдашним хозяевам сопельки и кормя их кашкой. Во всяком случае, дамы. Горничная и кухарка.

Они были представлены первыми (просто Танюша и Танюша Петровна) и оказались женщинами средних лет и вполне заурядной внешности. Зато не таков был мажордом Анатолий Константинович, плотный представительный дядечка с седыми висками и холеным усатым лицом. Было заметно, что кухарка и горничная от мажордома просто без ума. Обе. И в жестоких контрах по этому поводу между собой. Он же — холоден и бесстрастен. Верный признак того, что почем зря пользуется слабостью воздыхательниц — как первой, так и второй.

Это объяснил мне мой лохматый напарник. Сам бы я до таких глубоких умозаключений вряд ли дошел. Кроме домашней прислуги была у Софьи еще и, так сказать, челядь мобильная, сопровождающая ее за стенами дома. Шофер и телохранитель. А теперь вот и я вдобавок.

Вообще, обязанности мои в первый день на новом месте оказались самыми пустяковыми. Подай-принеси да «расскажи что-нибудь веселое». Сама «деловая девушка» тоже не очень-то изнуряла себя переговорами, изучением бумаг и тому подобными скучными занятиями. Может быть, еще оттого, что день выпал субботний. Мы пару раз прошлись по магазинам (я, разумеется, таскал картонки и пакеты — к счастью, довольно легкие), пообедали в какой-то простенькой закусочной, заглянули в салон красоты и солярий. Часам к трем пополудни завернули и в расположение фирмы «СофКом — электронные системы».