Проходная пешка - [42]

Глава девятая

Воскресенье, восемь утра. Бернерс развалился в удобном кресле, положив ноги на табурет. Спать не хочется, хотя всю ночь он не смыкал глаз. Он доволен собой, он дожидается лишь утреннего поезда в Брайтон. За окном шумит воскресный Лондон, гудит корабль, пробираясь к тесной пристани, стучат каблуки по мостовой — люди возвращаются с заутрени. Кто-то насвистывает песенку, женщина кличет собаку, стучит тележка молочника, в проволочной корзинке тренькают бутылки, звенит звонок велосипеда… Всю неделю эти звуки таились по углам, и вот настало их время.

Еще Бернерс слышит, как в ванной возится Рейкс. Наконец тот вошел в комнату — чисто выбритый, подтянутый, сильный, воплощенная уверенность в себе, но без восторженной гордости или тщеславия. Четырехчасовой сон освежил его, голубые глаза лучатся здоровьем, светлые волосы потемнели от душа. И Рейкс, и Бернерс знают: несмотря на разную внешность, разную кровь, они — братья, понимают, что живут в согласии, более надежном, чем любовь.

— Кофе? — предложил Рейкс. — Как у вас со временем?

— Мой поезд уходит не раньше, чем через час. Да ведь и другой придет следом.

Рейкс пошел в кухню. До Бернерса донесся его голос:

— Старик сказал, что оставляет ей пятьдесят тысяч футов. Как вы думаете, это правда?

— Вряд ли. Что будем с ней делать?

— Пока ничего. Придется выждать. Шеф и следом его секретарша — это уже подозрительно. И еще: она мне нужна, чтобы кое-что подчистить.

— Ладно, когда пробьет ее час, дайте мне знать.

— Я и сам справлюсь.

— Нет. Мы все всегда делали вместе.

— Но то, чего хотел от нас Сарлинг, вам бы не понравилось.

— Лет пять назад, может, и понравилось бы.

Рейкс удивленно выглянул из кухни. Бернерс указал на стол: там лежали две соединенные половинки разорванного кьюнардского проспекта.

— Я нашел его ночью в мусорной корзине. Кое-что меня очень заинтересовало.

— А я не читал. Он хотел похитить с корабля золото в слитках. На миллион фунтов. Говорил, почти без всякой мороки это можно сделать даже вдвоем. Неужели вы и впрямь пошли бы на такое?

— Лет пять назад. Я размышлял об этом, пока вы спали. Кстати, у меня поместье, совсем как у Сарлинга — только во Франции. Знаете, замок с черепичной крышей, хорошая мебель, стены в кабинете покрыты бархатно-коричневой кожей с золотым тиснением, а вокруг сада — высокий забор. Когда-то я видел такой дворец, и с тех пор желание владеть подобным меня не покидало. — Бернерс рассмеялся. — Кажется, мои прихоти громоздятся передо мной, как стена.

Рейкс улыбнулся и пошел на кухню, бросив на ходу:

— Значит, главное для вас — вещи?

— Да, хорошие вещи.

— Вот и разберись в людях!

— Каждый сходит с ума по-своему. Блажен, кто может позволить себе жить в роскошном убежище.

— Выпей-ка лучше кофе.

Рейкс вошел в комнату с подносом, на котором аккуратно расположились сливки, сахар, серебряные ложечки, кофейник, чашки и блюдца.

— Вы бы на такое дело тоже пошли, — заметил Бернерс.

— Никогда. Ни пять, ни десять лет назад. Это не моя стихия.

— А я думаю, пошли бы. Беда в том, что это замыслили не вы. Вас прельщают лишь собственные идеи. Вы не любите ничего получать из чужих рук. Фрэмптону все должно прийти в голову самому.

— Я Рейкс, а не Фрэмптон.

— Нет, Фрэмптон и Бернерс — они настоящие… А ведь сегодня вы в первый раз сварили мне кофе.

— Надеюсь, он удался?

— Не так хорош, как у Энджерс. А все-таки… — Он взял со стола разорванный проспект. — Так вы не станете этим заниматься?

— Нет.

Бернерс бросил половинки в корзину для бумаг.

Через полчаса он ушел, сказав на прощание:

— Позвоните мне насчет мисс Виккерс.

…Белла приехала в шесть вечера. Рейкс помог ей раздеться, подал стакан виски, зажег сигарету — и все с ласковой суетливостью, каждое движение заранее продумано: он понимал ее состояние и, словно врач, старался уберечь от липших волнений.

— Я не хотела звонить… Знаешь, это было бы неразумно. В общем, все оказалось не так уж страшно, — коротко усмехнулась она. — Понимаешь, когда ты во всем виноват, сдается, будто это видно каждому, написано у тебя на лице. Но ведь это не так, правда?

— Если на бутылке наклейка «Джин», ты же не станешь проверять, что там, прямо в магазине. Успокойся и расскажи все по порядку.

Рейкс сел напротив, придвинул поближе стул и положил руку ей на колено. Она подалась вперед, крупинки туши на ресницах казались вблизи грубыми и крупными, словно увеличенные лупой. Он поцеловал Беллу, зная, что сейчас наступил пик ее напряжения.

— Расскажи мне все, — снова попросил Рейкс.

— Ну, нашел его Бейнс. Пришел ко мне. Я, знаешь ли, не спала. Нет, наверно, спала, но… как курица на насесте. Врача у меня все-таки хватило сил вызвать. Это было ужасно — ждать, когда он придет, когда, наконец, выйдет от Сарлинга. Вот он вышел, а я приготовила ему кофе. Боже мой, до сих пор это слышу: он объявил, что старик умер от сердечного приступа. Ничего неожиданного. Несколько лет назад у него уже были нелады с сердцем. Я сказала, что Сарлинг поздно ночью решил вернуться, врач в ответ только кивнул. Заверил, что все уладит, и попросил меня связаться с адвокатом и одним из вице-директоров.