Проходчики. Всем смертям назло... - [61]

«Вадик, а почему снег летит вниз, а не вверх? Вадик, а почему ты Вадик, а дядя Витя — дядя Витя?»

«Настенька, мы же договорились с тобой, что никакие мы не дяди — просто Витя, Вадик, Боря. Ты наша младшая сестренка».

Девчушка хлопает глазенками, ничего не может понять.

«А Даша кто?»

«Дарью Степановну ты можешь называть тетей Дашей».

«А почему?»

Вадим вспомнил о непрекращающейся войне между комендантшей и их комнатой, нахмурил лоб.

Вторая канавка под шпалу опять получилась неудачной. Дутов клокотал, как вода из лопнувшей трубы. Подошел было Виктор, хотел помочь, но, услышав нечленораздельную брань, невольно попятился и принялся за свои арки. Вадим поддел шпалу ломом, крутанул в сторону, и та со скрипом села на место. Дутов крякнул и поблагодарил напарника залихватской тарабарщиной.

Парень заразился буйством Дутова, работал зло, и мысли в голове текли отрывистые и решительные.

«Ишь, чего захотела, старая! Девчонку к себе забрать! То мы ее не так одеваем, то не тем кормим. Фигу ты получишь, а не Настеньку!»

Злился Вадим искренне. Девчушка вошла в их комнату каким-то инородным, неуклюжим существом, вроде интересной, но стесняющей привычный быт игрушкой. А через некоторое время наполнила жизнь новым, доселе неизвестным содержанием.

Заботы об этом маленьком, потешном человечке стали общими для всех троих, еще больше сблизили ребят, внесли в их дружбу какой-то большой смысл. Каждый старался, как мог. Комната наполнилась куклами, медвежатами, разноцветными книжками, специально купленные вазы и тарелочки полнились конфетами, вопреки запретам Дарьи Степановны. «Дитю, шоколад…»

В один из дней Вадим привел Настеньку домой, забрав ее из детского садика. Расстегнул шубку, снял сапожки, смеясь, потер раскрасневшиеся с мороза щечки. Витька сидел за столом и загадочно улыбался. Потом подошел, взял Настю на руки, что-то шепнул ей на ушко. По тому, как блеснули ее глазенки, Вадим понял, что Витька приготовил сюрприз.

Настасья росла большой модницей, и плеснувший в глаза разноцветьем красок сарафан привел ее в восторг. Она соскочила с рук, затанцевала на месте, примерила обновку, прыгнула к Витьке, обвила его шею ручонками.

«Витя, Витя, ты Дед Мороз — волшебник?!»

Зависть острыми коготками щипнула Вадима за сердце. Никогда такого не случалось с парнем раньше.

На другой день он обшарил все местные магазины, но ничего подходящего для Насти так и не нашел. Зато через неделю, вернувшись из города, Вадим возложил к ногам Настасьи сияющее люрексом платье.

«Это мне?» — ахнула изумленная девчушка, а потом неутешно плакала, размазывая по личику крупные слезы. Наряд оказался настолько большим, что она утонула в нем, как в бездонном мешке.

«Перешьем!» — утешил Виктор, неизвестно к кому обращаясь.

Утешение в равной мере нужно было обоим.

…Рельсы на новые шпалы ложились ровно, будто влипали в вязкий клей. Иван немного поостыл, надоело материться в одиночку.

Они заканчивали настилку рельсового пути, но крепление штрека подвигалось туго. Арки не хотели прилегать к боковинам и к кровле, стыки топорщились, стяжки приходилось загонять молотом. Михеичев нервничал, то и дело поглядывал на кровлю, словно нюхом чувствовал опасность. Чем-то не нравилась она старому шахтеру. Не внушала доверия. У Витьки из рук выскользнул ключ, больно ударил по колену. И в этот миг левая арка пронзительно взвизгнула, потом зашлась каким-то неестественным храпом, металл дрогнул под многотонной тяжестью и сразу сдался, будто размягчился, осел, завиваясь в спираль. Угластый валун медленно, как-то нехотя шевельнулся и, хрустя боками, пополз вниз на головы проходчиков. Вадим выронил клевак и отскочил назад.

— Витька, берегись!

Валун тяжко ухнул на спину породопогрузочной машины, и та сначала качнулась, лязгнула, потом как-то-присела и со страшным металлическим хрястом пропала в клубах пыли.

— Витька!..

Вадима била дрожь, и он, не в силах унять ее, тянул руки, пытался не то закрыть ими глаза, не то сдавить рот. В густой пыли пропал Дутов.

— Витя, Дутов, Витя!

— Тя-тя-тя… — отозвалось в глубине штрека, и Вадим увидел, скорее почувствовал, как вокруг него, справа и слева, извиваясь змеями, с металлическим воем зашевелились арки.

— Витька!

Из черного провала кровли, круша металл и закрывая собой все пространство штрека, прямо на него ползла чудовищно большая глыба породы. Гайворонский рванулся с места, но свет на каске погас и непроглядная темень обволокла его.

«Конец», — спокойно подумал он, будто речь шла о другом человеке.

Но в следующий миг Вадим вспомнил Витьку и то страшное, что случилось, и все в нем вспыхнуло, запротестовало, он вновь попытался бежать, но не мог шевельнуться, будто схватил его кто-то громадными лапами и держал. Он только слышал, как совсем рядом, в вязкой темноте, все приближаясь, тяжко ухают глыбы породы и так жутко скрежещет металл о камень, что на голове у него зашевелились волосы.

— Витя, ты жив?

Послышался тихий стон.

— Кто там? — Гайворонский ощупью двинулся на звук голоса.

— Беги к телефону, — простонал Дутов.

— Ты где? Говори громче.

— Звони на-гора.

Вадим наткнулся на Дутова, ощупал его ноги, руки — вроде невредимы. Лапнул ладонью по лицу и отпрянул.