Проходчики. Всем смертям назло... - [55]

— Спасибо, Вадик. Я мигом соберусь. Документы только возьму.

Друзья вышли проводить Бориса.

На улице шел снег. Крупные, мокрые хлопья медленно порхали в воздухе, но, приближаясь к земле, мигом тяжелели, ускоряли бег и плюхались в лужи дождевыми каплями. Выглянуло солнце, и все пространство вверху сверкнуло ослепительной, шевелящейся белизной. Воробьи с обочин попрятались, ребята пробивались сквозь снег, как через густые заросли белого камыша.

Снегопад так же быстро прекратился, как и начался. Подул ветер, поселок потемнел, с севера, от террикона шахты пять-бис, надвигалась темная, с серыми пятнами, туча. Ветер был сырым и колким, сосульки на крышах вытянулись, капель притихла.

Навстречу бежал Жора Пойда, хотел остановиться, что-то рассказать, вероятно очередную футбольную новость, но, увидев хмурые лица ребят, от сообщения воздержался и пробежал мимо.

Возвращались в общежитие не спеша, молчали. В глазах стоял Борис, с грустным виноватым лицом, и то, как он осторожно, словно боясь повредить чужую машину, дергал за ручку «Жигулей» и не мог открыть дверь, а рядом стояли они и тоже смущенно улыбались, и было непонятно, почему и он и они чувствуют себя виноватыми друг перед другом. Борис наконец открыл дверцу, повернулся к ребятам, пожал обоим руки. Вадим вскинул кулак:

«Держись!»

Ребят обогнал Геннадий Петраков, пыхнул сигаретой, замаячил впереди длинной фигурой. Обернулся, оскалившись, приподнял шапку.

«Мое вам, с кисточкой!»

Виктор кивнул головой, Вадим молча отвернулся. Подходя к общежитию, Виктор остановился:

— Что теперь с Настей будет?

— Если бы я знал… — ответил Вадим.

— Детские дома есть…

— Борис на это не пойдет.

— А что делать? — вновь спросил Витька.

— Настя у Борьки единственная родственница… Нет, нельзя ее в детдом.

За углом общежития они нос к носу столкнулись с Маринкой. Та на ходу застегивала шубу, была чем-то возбуждена. Очевидно, встреча с комендантшей не привела к взаимному пониманию. Мягко говоря, Дарья Степановна не очень одобряла визиты девушек в мужское общежитие.

— Салют, мальчики! Как Борис?

— Ты с кем поцапалась?

Вадим погладил ее по раскрасневшейся щеке. Маринка ляпнула его по руке.

— Ох и мегера у вас комендантша! Как вы только уживаетесь с ней под одной крышей!

— Борис поехал хоронить сестру.

— Как?.. — У девушки округлились глаза.

— Что там… на шахте? — спросил Витька, чтобы не молчать и отвлечь Марину.

— Тебе привет от Ларисы, — она спрятала платочек, попыталась улыбнуться.

— Спасибо, — поблагодарил Витька и покраснел.

— Ой, мальчики, вы же, наверное, ничего не знаете! Там такой шум, такой гам, там такое творится, побесились все!

— Фистов чего-нибудь предсказал? — остановил ее Вадим.

— Да нет же! Мащенко сняли, а вместо…

— Знаем, — лениво бросил Вадим.

— И что?.. — Марина обиделась.

— Да ничего, — Вадим нахохлился, тронул двумя пальцами шапку, сдвинув ее набекрень. — Нас это не очень волнует. Мащенко, Геращенко, хоть Макар Фистов — нам до лампочки! Наше дело уголь рубать!

— Ох, держите меня! Если бы ты, Ваденька, родился на сто лет раньше, ты вырос бы каким-нибудь анархистом.

— А что ты в этом плохого узрела? Пулеметные ленты крест-накрест, на боку пистоль и никакой власти. Полная свобода!

— Вить, скажи хоть ты ему… Пифагоры! — фыркнула Марина и повернулась уходить.

— Зайди к нам, чайку сообразим, — остановил Вадим.

— Ты что?.. — девушка испуганно замахала руками. — Она меня живьем съест, ваша Степановна.

— Это точно! — смеясь, подтвердил Вадим.

— Между прочим, в клубе сегодня танцы, — Марина кинула быстрый взгляд на Вадима.

— Мы до конца недели в основном под землей танцуем, — Вадим указал пальцем себе под ноги.

— Ох, проходчики-рекордисты! — Она кокетливо рассмеялась и, помахав рукой, убежала.

Друзья прошли по коридору, вошли в комнату. Виктор, не раздеваясь, сел на стул, задумался. Вадим сбросил пальто, открыл шкаф, но, осененный какой-то мыслью, замер.

— Слушай, Вить… А если Борис привезет Настю сюда, в общежитие?

— Так ей кашу, пеленки, распашонки всякие…

— Какие пеленки, какие распашонки! Девчонке три года. Поставим вот тут еще одну кровать, устроим Настю в детский садик и по очереди будем ухаживать за ней. Один отведет в садик, другой заберет… Игрушек накупим…

— Это идея! — Виктор поднялся, начал торопливо раздеваться.

— Попросим Михеичева, чтобы поставил нас в разные смены, так, чтобы кто-то из нас был дома, — Вадим быстрыми шагами мотался по комнате, убеждая и себя, и Витьку.

— Разрешат ли? — усомнился Виктор.

— Что разрешат?

— Девчонке жить в мужском общежитии?

— Она же дите… сирота… звери, что ли, вокруг… Уговорим, пойдем к Куль… — Вадим запнулся. — К Клокову пойдем. Попросим, потребуем!

— Борис может оставить ее там… — Витька вопросительно смотрел на Вадима.

— Дадим телеграмму.

— На деревню дедушке будем телеграфировать? Где адрес?

— Ты что? В отделе кадров наверняка есть, а нет — так я и без того знаю, видел письмо у Бориса.

— Тогда гони гроши, пойду давать телеграмму…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Бригада Михеичева сдержала слово — рекорд проходки откаточного штрека был сделан. Прозвучали многочисленные речи, тосты, поздравления, но когда встал вопрос об оплате труда шахтеров, свое веское слово сказал главный бухгалтер.