Прогулки с Вольфом - [30]

Когда я занимался вырубкой и расчисткой земли, то оставил нетронутыми несколько деревьев, в том числе одно историческое, которое мы назвали четвероногим фикусом-душителем. Я не думал, что это дерево простоит больше года или двух, не говоря уже о более длительном сроке. Но вот прошло пятьдесят лет, а дерево все стоит. Что-то необычное в его лапах-побегах, которые удержали его, несмотря на ветры. У этого дерева теперь потрясающая роскошная верхушка, но я уверен, что и она когда-то падет под воздействием ветра. Остальные деревья из тех, что я когда-то оставил, теперь уж все упали.

Рубка деревьев для расчистки земли под сельскохозяйственные угодья была одной из самых опасных работ, которые я когда-либо делал. Всякий, кто рубил деревья, знает, что это довольно сложное занятие. Когда работаешь топором, у вас больше времени для того, чтобы судить о последствиях того или иного действия — подрубания, насечек, зарубок, сделанных для направленного заваливания дерева. Когда работаешь бензопилой, все может произойти очень быстро. Вы просто не в состоянии слышать все и наблюдать за всем, и опасность как раз таится в том, что вы не полностью в курсе всего, что происходит. Пару раз я смотрел смерти прямо в лицо и едва успевал отскочить на несколько футов в сторону, чтобы избежать падения дерева на меня. Огромный ствол, падающий вниз, может убить. Падающие деревья рвали мои резиновые сапоги и однажды угробили мою пилу. Разветвляющиеся деревья всегда реально опасны. В первый раз, когда я испытал это на себе, я не осознавал, что происходит, пока ствол не треснул мне прямо по голове.

Я как-то раз пилил деревья, и со мной был приятель, приехавший из Штатов. Он смотрел, как я работаю, и фотографировал. Там стояло одно дерево, и я думал, что срежу его очень быстро. Я видел, что дерево клонится, но даже и не задумался, что это был за вид растений. Когда я приложил пилу к дереву, оно треснуло, и ствол взлетел метра на четыре в воздух. Я видел, что он падает точно на меня. Я едва успел отскочить и, пока делал этот кульбит, краем глаза заметил, что моя бензопила тоже взлетела и делает воздушное сальто. Приятель мой подбежал, полагая, что я, наверно, убит или ранен. А я встаю и говорю: «Ну, не в этот раз. Хотя, сказать по правде, у меня мелькнула мысль, что, похоже, этим утром я доил свою корову в последний раз».

Такие случаи заставляют нас держать ухо востро. Разумеется, я извлек урок из случившегося. Больше мне никогда не приходилось сталкиваться с каким-нибудь расщеплением ствола дерева без того, чтобы я не предугадывал последствий. И я всегда держал ситуацию под контролем. Тот первый случай был для меня большим сюрпризом. Как говорил мой отец, промахнуться на дюйм так же плохо, как промахнуться на милю. У меня было много возможностей проверить отцовскую мудрость.

Я всегда полагал, что при рубке леса самое первое дерево и последнее до наступления темноты были самыми опасными. Первое — потому что вы еще легкомысленны с утра; а последнее — потому что к тому времени вы уже можете быть невнимательным, и тогда несчастный случай весьма вероятен. Еще одна байка о бензопилах — история о фермере-квакере, который продавал мула. Покупатель спросил, не лягал ли мул когда-либо своего хозяина. Квакер, который всегда говорит только правду, на это ответил: «Нет, меня лично этот мул никогда не лягал, но он часто лягал то место, где я стоял мгновением раньше». Это похоже на то, что случалось иногда со мной во время вырубки деревьев. Порой дерево падало там, где я находился только что. И я был благодарен за то, что остался живой и оставался честным».

Мужчины работали на земле, а женщины рожали детей, поэтому все большее значение для нашей коммуны приобретало хорошее здравоохранение. Сначала мы обходились познаниями Марвина Роквелла, который прошел курс обучения в Корпусе медицинской службы в армии США во время Второй мировой войны. Он был у нас человеком, которого можно было позвать в случае травм или когда были нужны фармацевтические препараты. Он смог пополнять запасы и покупал необходимые лекарства через свои контакты в Сан-Хосе. Но с течением времени появлялись люди, способные взять на себя ответственность за оказание медицинской помощи. Среди таких энтузиастов была Ирма Роквелл, которая делилась своими знаниями и гомеопатическими препаратами.

Костариканцы также щедро делились своими знаниями, хотя не все их народные средства были с готовностью приняты нами. Ежедневное использование мачете для всего — от расчистки земли до нарезки овощей — часто приводило к случайным порезам. Для того чтобы остановить кровотечение, местные жители намазывают на рану смесь паутины с кофейной гущей или мукой. Эта смесь затвердевала, создавая цементное покрытие для раны, делая ее недоступной для обработки.

Милдред Менденхолл, Эльва Роквелл и другие женщины в квакерской общине приняли большую часть родившихся в Монтеверде младенцев. Гораздо безопаснее иметь акушерок поблизости, нежели пытаться добраться до роддома по ухабистой дороге. В начале 1970-х годов в Монтеверде переехала на постоянное проживание медсестра Сильвия Смит. Она ухаживала не только за людьми в нашем регионе, но заботилась и о многих больных животных. Именно с приходом Сильвии в коммуне родилась идея создать настоящую клинику.