Прогулки по Средневековью - [5]

В условиях похолодания катастрофически падает качество жизни. Епископ Фабий Фульгенций, живший в плодородном Карфагене в конце V века, жалуется: «В эти злополучные, скудные времена мы не алчем поэтической славы, ибо алчем хлеба насущного». И это Карфаген, ранее один из самых развитых сельскохозяйственных регионов!

Ян Авраам Беерстратен(1622–1666) Катание в Sloten, недалеко от Амстердама Музей Метрополитен, Нью-Йорк.

Вновь процитируем св. Григория Турского:

«…Великий неурожай случился почти во всей Галлии. Многие выпекали хлеб из виноградных косточек или из цветов орешника; другие собирали папоротник, высушивали его, толкли и к этому подмешивали немного муки. Другие проделывали то же самое с луговой травою. А у кого совсем не было муки, те просто собирали и ели разные травы; но им раздувало животы, и они погибали».

Зимние холода чередовались с засухами, возникали эпидемии и падеж скота. Запись от 591 года:

«Приключилась великая засуха, уничтожившая траву на пастбищах. По сей причине в стадах и гуртах распространился мор, оставивший очень мало голов. Мор затронул не только домашний скот, но и разные виды лесных животных: множество оленей и прочих зверей убегали в страхе и прятались в самой глухой чащобе. Потом полили дожди, реки вышли из берегов, а сено сгнило; урожай зерна тоже оказался скудным, хотя винограда было вдоволь; что же до желудей, то они завязались на дубах, но так и не вызрели».

Заметим, что желуди упомянуты совсем не зря — они не только использовались для приготовления муки в пищу человеку, но и составляли основной рацион выпасных свиней, кормившихся в широколиственных лесах. Нет желудей — придется забивать скотину, что может означать отсутствие способных к размножению домашних животных к следующему году и новый виток голода.

Представить себе что-то подобное во времена расцвета империи невозможно — массовый голод был практически неизвестен Риму, а особенно благополучной и богатой Галлии. Прокопий Кесарийский рисует и вовсе апокалиптические картины:

«Голод так ослабил [итальянских крестьян], что если они находили клочок травы, то набрасывались на него с яростью, пытаясь вырвать из земли с корнями; но поскольку сил у них совершенно не было, то они падали на эту самую траву, вытянув руки, и там умирали. <…> Другие, принуждаемы голодом, кормились человеческим мясом».

Темные века так именуются не столько потому, что наблюдался повсеместный упадок культуры, мысли и творчества, а летописи велись лишь в немногих монастырях, но и оттого, что после падения империи оказалась разрушена административно-управленческая система Рима, включавшая в себя и государственную заботу о сельском хозяйстве.

Возможно, случись похолодание раньше, организованные и целеустремленные римляне сумели бы справиться с возникшими проблемами, но сейчас исчезли ученые агрономы, культура ведения хозяйства откатилась чуть ли не к Железному веку, а новую модель аграрного производства еще предстояло создать.

Из рациона начинает исчезать пшеница, как злак, требующий большой заботы и трудоемкий в выращивании, — пшеницу замещает презираемая римлянами рожь, считавшаяся во времена империи едва ли не сорняком. Однако в условиях климатической аномалии более стойкая и плодовитая рожь становится основным источником муки для выпечки хлеба. Если белый пшеничный хлеб стал редкостью, предназначенной для потребления высшими классами, то простолюдины ограничивались хлебом ржаным, а то и выпеченным с добавлением муки из других злаков, выращивать которые позволял холодный климат: просо, полба, пшено, ячмень, — при Риме считавшихся культурами третьестепенными, идущими на корм домашним животным.

Сейчас крайне трудно подсчитать, какие демографические потери понесла Европа, а точнее, та ее часть, что входила в империю, по совокупности трех важнейших факторов — гибели Западной Римской империи, Великого переселения народов и климатического пессимума раннего Средневековья, но предположительно они были колоссальны.

Выдающийся советский демограф Борис Цезаревич Урланис (1906–1981) на основании античных данных приводит цифры в 36–37 миллионов человек, населявших европейскую часть Римской империи к началу III века н. э. дополним, что сведений по европейским землям за Рейном и дунаем, свободным от власти Рима, нет и никогда не будет, ибо понятия «древний германец» и «статистика» несовместимы так же, как и «древний германец» и «квантовая физика».

Поскольку в период Темных веков в бывших провинциях империи никто статистический учет населения не вел, да и не мог вести, можно с огромной осторожностью и без единого документального подтверждения говорить о снижении численности населения на U или 15 части — ориентировочно до 28–30 миллионов. Французский ученый Кавеньяк в исследовании «Notes de demographie antique» приводит умозрительные выкладки — стабилизация демографического уровня в IV веке, резкое падение в V веке, новая стабилизация с перманентно низкой численностью населения в VI–VIII веках.

Словом, никто толком ничего не знает, остается лишь выстраивать гипотезы. Наложение друг на друга многих неблагоприятных факторов позволяет сделать вывод, что резкое похолодание V–VIII веков не привело ни к чему хорошему — мы уже упоминали о гибели огромного числа крестьянских хозяйств в Норвегии VI века. Надо думать, что в других регионах положение складывалось ничуть не лучше, а то и хуже. Исключением, скорее всего, являются земли по побережью Средиземного моря (Италия, Испания, Греция), но и там жизнь тоже была не сахар, особенно в сравнении с сытым благополучием имперского Рима. Тут мы можем оперировать лишь догадками.