Прогулки по опушке - [10]
Разговор почти что формальный – все нынче дорого.
Под съехавшими на паром «Жигулями» поскрипывают палубные листы железа. Шоферу, видимо, незнакома дорога дальше. Паромщик что-то чертит на кусочке картона, показывает рукой, куда надо будет свернуть и кричит:
– Игорек, запускаем!
Постукивает мотор. Крутится обернутое тросом огромное колесо. «Водяная кибитка» медленно движется к правому берегу. Бесплатным пассажиром на крыше парома сидит трясогузка.
– Весной она обязательно тут загнездится.
– Я тоже об этом думал. И радуюсь. Вон там специально нишу под крышей сделаю. Трясогузки любят такие щели.
Медленно, примерно со скоростью течения Дона, движется «привязанная» к канату кибитка парома. «Жигули» уезжают, уступая место грузовику с мешками картошки. Старуха, усевшись на скамейке, у поручней, атакует Александра вопросами:
– Санёк, маслята несут али нет?.. А из какого леса?
Мальчишка везет на левый берег щенка. Вопросов у него нет. Глядит с завистью, как ровесник его Игорёк почти хозяйствует у мотора…
Перед отъездом домой я сбегал к пристани, где на волне покачивался паром.
Это и есть паромщик Александр Новиков.
– Как дела, Александр?
– Ничего, утюжим Дон помаленьку. Сегодня утром видел, как косуля переплывала реку. Представляете, почти рядом с моим «ящиком», и не боится. Вам бы тут быть с аппаратом.
И мы помахали друг другу рукой.
• Фото автора. 27 сентября 2002 г.
Селение на костях мамонтов
В сорока километрах от Воронежа вниз по Дону есть село с экзотическим названием. Костёнки. Название не случайное. Еще в допетровское время, копая землю, тут находили огромной величины кости. Любознательный царь, когда строил в Воронеже флот, не преминул поглядеть на удивительные находки. Кое-что Петр отобрал для петербургской кунсткамеры и любил дарить «сувениры» приезжавшим на верфь иностранцам.
Любопытно, что происхождение «слоновых костей» на Дону в те не такие уж далекие времена не могли правильно истолковать. Сам царь полагал, что это, скорее всего, следы армии Александра Македонского. Но как слоны этой армии попали на Дон, было не ясно.
Лишь позже, когда повсюду стали находить «кости», начали понимать, что имеют дело с останками животных (фактически слонов), живших в разных местах и названных мамонтами.
Обилие останков древних гигантов в Костёнках объясняется тем, что тут, видимо, проходили их кочевые пути с юга на север и обратно, и тем, что место у Дона было удобным для жизни людей. Оно, это место, и ныне, и во все времена было привлекательным для житья – Дон рядом, жилища защищены от ветров склонами пологой балки, по низу ее течет (поныне!) родниковый ключ. И немаловажно: с бугров над балкой открывается волнующей красоты картина – синяя лента реки, а в пойме ее – луга, озера. Древнему человеку эта панорама, да еще со стадами животных, тоже наверняка нравилась. И люди селились тут, как показали раскопки, тысячелетьями.
Мы сидим у свежего раскопа в Костёнках с двумя археологами – петербуржцем Михаилом Васильевичем Аниковичем и воронежцем Виктором Васильевичем Поповым. Наука, которую они представляют в Костёнках, перебивается ныне с хлеба на квас. Но жизнь накрепко связана с увлекательным делом, и два энтузиаста с группой студентов каждое лето появляются тут, у Дона, и продолжают раскопки.
Нынешний вид Костёнок.
– Что же, и двадцать тысяч лет назад человек, одетый в звериные шкуры, видел эти же вот холмы, эту балку и реку?
– Да, – отвечает петербургский профессор в ковбойской шляпе, теребя растительность на лице. – Да, примерно то же самое. И пил ту же подземную воду из ручейка, что и мы.
Но кое-что в пейзаже, конечно, переменилось. Некоторые строения людей за тысячелетия засыпаны «эоловыми отложениями» (землей, принесенной ветрами), а кое-где отложениями и водных потоков. Земля у Дона была без древесной растительности – холодная травянистая равнина. Мощный ледник (толща льда достигала тысячи метров) находился в ста – ста пятидесяти километрах. Дыхание ледника чувствовалось постоянно. Животные тут были «косматыми» – мамонты, шерстистые носороги, олени, лошади, волки, песцы, лисицы. Люди тоже носили одежду из шкур и обязаны были строить жилища, хранившие их от стужи. Но было тут для людей и удобство – вечная мерзлота надежно и долго сохраняла все, что давала охота.
По раскопанным костям видно, на кого охотились люди, разумом стоявшие уже близко к современному человеку. Помимо уже перечисленных степных животных, тут обнаружены кости «донского зайца», обликом походившего на нынешнего русака, но размером с барана. Этот заяц изредка тоже становился добычей древних охотников, но, конечно, важнее было завалить мамонта – гора мяса.
Мамонты, полагают, как и слоны ныне в Африке, кочевали группами по десять – пятнадцать голов, отдельно самки с молодняком, отдельно – самцы. Охота на великанов была коллективной. Пугая огнем, мамонтов гнали к обрывам, теснили в трясину. Мясо шло в пищу, но находили в безлесном пространстве примененье и огромные кости животных. Их клали в костер, были они для древних охотников и хорошим строительным материалом.
Кости и бивни мамонтов имеет сегодня едва ли не каждый, даже самый маленький музей. Но в Костёнках скопленье костей побудило образовать музей-заповедник, где видно, как кости использовались человеком.
