Прогулки по допетровской Москве - [7]

Белокаменная Москва, ввозившая известняковые блоки для строительства своих храмов и палат, покоится на выстроенном самой природой пьедестале из прекрасного, прочного камня — чаще белоснежного, но иногда окрашенного окислами железа в пастельные тона. Удивительный камень — известняк! Он состоит из остатков морских организмов — в толще камня можно невооруженным глазом отследить игольчатые панцири морских ежей, ветви кораллов, раковины моллюсков — древних обитателей тех мест, на которых по прошествии миллионов лет раскинула свои улицы столица. Порой в толще известняка ученые обнаруживают даже такие нежные на первый взгляд фрагменты древних организмов, как крылья стрекоз — обызвествленные, они сохранились до наших дней в этом удивительном природном «музее».

Природа «задумала» известняковые толщи монолитными. Однако с течением времени в них неизбежно появляются пустоты — трещины и каверны, по которым, как по каналам, углубляя и расширяя пустоты, текут так называемые карстовые воды — просачивающиеся в толщу горных пород воды рек, озер, атмосферные осадки. Это естественный и неизбежный процесс. Именно наличием карстовых пустот объясняются порой происходящие на московских улицах проседания грунта. Впрочем, опасения, что город, выстроенный на известняковых пластах, однажды может рухнуть в карстовую бездну, подкрепляются лишь эмоциями. Позволив себе некоторую игру слов, можно сказать, что они попросту беспочвенны! Объем карстовых трещин в сравнении с основными толщами известняка крайне мал, и обрушение может произойти лишь в том случае, если эксплуатация уже имеющихся на улице, под которой пролегает такая трещина, зданий, а особенно возведение новых происходит с нарушением строительных норм (особенно грешат этим любители точечной застройки и те, кто при возведении новостройки не позаботился произвести геологические изыскания на территории строительной площадки). К тому же большая часть проседаний грунта на территории Москвы вызвана не наличием карстовых пустот, а близостью к поверхности подвалов зданий или городских коммуникаций.

Лучше зададимся другим, более насущным вопросом: почему же, обладая огромным запасом известняка, москвичи возили камень для строительства издалека? Да потому, что на территории Москвы пласты известняка перекрыты слоем глин, толщина которого во многих местах доходит до 80 м. Не обладая прочностью известняка, эти глины, тем не менее, тоже достаточно тверды и мало поддаются деформации. Даже при помощи современном строительной техники пройти глиняные пласты не так просто. Что же говорить о строителях прошлого! Они были вынуждены довольствоваться добычей белого камня лишь в тех местах, где его месторождения выходили на поверхность естественным путем.

Московские глины, в состав которых входят прочный кремний и ценный алюминий, достались столице «на память» от модного нынче юрского периода мезозойской эры — они образовались примерно 181 млн. лет назад. Толщина юрских глин достигает 80 м! Другой период мезозоя, так называемый меловой (135 млн. лет назад), «подарил» земле Московской плотно спрессованные отложения песка. Впоследствии эти слом, разумеется, размывала вода, но на водоразделах многочисленных московских рек они сохранились. Учеными установлено, что первоначальная мощность песчаного слоя была не менее 75 м. Московские пески стоят того, чтобы говорить о них, — им принадлежит определенная роль в истории города. Например, кварцевым пескам Воробьевых гор суждено было даже стать решающим аргументом в разгадывании некой археологической тайны.

К этой тайне мы с вами скоро вернемся. А пока закончим разговор о ступенях, из которых природа сложила московский пьедестал. Ведь каждая из них — овеществленный рассказ о прошлом этих мест.

Овеянные экзотикой далеких эпох пласты надежно скрыты чехлом из пород, которые принесли с собой ледники. Их величественные волны, медленно, но неотвратимо двигавшиеся по поверхности планеты, сглаживали рельеф, придавая земле Московской характерную плавность очертаний, которой отличаются здешние холмы и возвышенности. Вместе с тем ледники приносили с собой и горные породы, скрывавшие под собой нижние слои московского пьедестала. Толщина слоя ледниковых отложений достигает порой 40–60 м! Стоит особо отметить отложения так называемого Днепровского оледенения, «посетившего» место рождения будущей столицы около 300 тыс. лет назад — коричневато-бурый суглинок, включающий в себя значительное количество валунов. Их перекрывают отложения оледенения, которое ученые так и называют — Московским. Ледниковые отложения Московского периода, изобилуя неизбежными для этого геологического процесса валунами и валунными песками, примечательны тем, что именно с ними связаны расположенные на территории Москвы и области месторождения кирпичных глин.

Существует устойчивое выражение: «Москва стоит на семи холмах». Подчас оно порождает заблуждение, будто бы территория исторического центра Москвы в самом деле занимает семь возвышенностей и находящиеся между ними низины. Однако эта поговорка не отражает действительности. Более того, она родилась не в результате наблюдений, а из легенды, возникшей в историческом масштабе достаточно поздно — в XVI в. В это время, ознаменовавшееся возвышением Московского государства, возникло стремление провести аналогию между Москвой — «Третьим Римом» («Вторым Римом» называли византийский Константинополь, прибавляя «А Четвертому не бывать») и Римом Древним. Как известно, Древний Рим действительно располагался на семи возвышенностях. Но в Москве столь ярко выраженного рельефа местности не нашлось, и «семь холмов» были определены искусственно, с натяжкой. Среди «семи холмов московских» в полной мере достойны этого названия Кремлевский (Боровицкий) холм и Воробьевы горы. Остальные «холмы» скорее можно определить как складки местности. Это Сретенский холм — в междуречье рек Неглинной и Яузы, Тверской (в районе современной площади Пушкина) — в междуречье Неглинной и реки Пресни, «Три Горы», лежащие недалеко от места впадения в Москву-реку все той же Пресни, возвышающийся, хоть и невысоко, над рекой Яузой Таганский холм (в старину известный как Швивая горка), и лежащий выше по течению Яузы Лефортовский холм.