Прогулка среди могил - [102]

— Посмотрим, — сказал я.

* * *

Позже она сказала:

— Ты и в самом деле ни с кем не спал все это время, что мы вместе?

— Нет.

— Ну, теперь, наверное, начнешь. У мужчин почти всегда так. Поверь моему профессиональному опыту.

— Может быть, — сказал я. — Но уж только не сегодня.

— Нет, не сегодня. Но если ты с кем-нибудь переспишь, это еще не будет означать конец света. Лишь бы ты потом вернулся домой, где тебе самое место.

— Как скажешь, дорогая.

— "Как скажешь, дорогая". Ты просто спать хочешь. Послушай, что до остального, то мы можем жениться или не жениться, жить вместе или не жить вместе. Можем жить вместе и не жениться. А можем мы пожениться и не жить вместе?

— Если захотим.

— Ты так думаешь? Знаешь, это похоже на какой-то польский анекдот. Но может быть, у нас так и получится. Ты оставишь за собой свою жалкую комнатку в отеле, а несколько раз в неделю будешь переключать телефон сюда и проводить ночь со мной. И, может быть... Знаешь что?

— Что?

— Я думаю, у нас все так и будет — день за днем.

— Хорошо сказано, — согласился я. — Надо будет запомнить.

24

Через день или два полицейские из 72-го участка Бруклина после анонимного звонка выехали по адресу, где находился дом, который Альберт Уолленс за три года до этого унаследовал от матери. Там они обнаружили Уолленса — двадцати восьми лет, безработного рабочего-строителя, привлекавшегося по обвинениям в сексуальных преступлениях и мелком хулиганстве. Уолленс был мертв — задушен струной от рояля. В том же подвальном помещении был найден изувеченный мужчина, на первый взгляд мертвый. Однако Реймонд Джозеф Календер, тридцати шести лет, в послужном списке которого фигурировали семь месяцев работы в нью-йоркском отделении Агентства по борьбе с наркотиками, был еще жив. Его доставили в Медицинский центр Маймонидов, где он пришел в сознание, но не смог произнести ни слова, а только время от времени издавал каркающие звуки, пока два дня спустя не умер.

Улики, обнаруженные в доме Уолленса и в двух автомобилях, которые стояли в гараже, указывали на то, что оба мужчины были замешаны в нескольких убийствах, расследуя которые полиция Бруклина недавно пришла к выводу, что они связаны между собой и дело рук одной и той же группы. Было выдвинуто несколько гипотез, объясняющих обстоятельства смерти обоих, — наиболее убедительная состояла в том, что в группу входил еще и третий, который убил обоих сообщников и скрылся. Другое предположение, казавшееся менее вероятным тем, кто видел Календера или внимательно прочел заключение медэкспертизы, гласило, что Календер пришел в совершенно невменяемое состояние и сначала удавил своего сообщника, а потом принялся систематически увечить самого себя. Если учесть, что он как-то ухитрился избавиться от кистей рук, ступней ног, ушей, глаз и гениталий, то слово «систематически» представляется несколько слабоватым.

Дрю Кэплен от имени Пэм Кассиди провел переговоры с одной популярной бульварной газетой. Газета напечатала ее рассказ — «Как изуверы из Сансет-парка оставили меня без груди» — и заплатила ей, по словам Кэплена, «значительную пятизначную сумму». Когда я разговаривал с Пэм без адвоката, мне удалось убедить ее, что ее похитили действительно Альберт и Рей и что никакого третьего там не было.

— Вы хотите сказать, что Рей сам с собой это сделал? — удивилась она. На что Элейн сказала ей, что есть много таких вещей, про которые нам знать необязательно.

* * *

Примерно через неделю после смерти Календера, то есть после нашей прогулки среди могил, Кинен Кхари позвонил мне снизу и сказал, что поставил машину во втором ряду у входа в отель. Не смогу ли я выйти и выпить с ним чашку кофе, что ли?

Мы пошли за угол, в «Огонек», и сели за столик у окна.

— Я был тут по соседству, — сказал он. — Решил заехать поздороваться. Рад вас видеть.

Я тоже был рад его видеть. Выглядел он неплохо, и я ему об этом сказал.

— Знаете, я принял решение, — сказал он. — Поеду проветрюсь.

— Ах, вот как?

— В общем, уезжаю за границу. За последние несколько дней я закончил почти все дела. И дом продал.

— Так быстро?

— Он полностью принадлежал мне, и я продал его за наличные. Очень дешево. Новые хозяева — корейцы, старик явился подписывать документы с двумя сыновьями и с хозяйственной сумкой, набитой деньгами. Помните, как Пит сказал — жаль, что Юрий не грек, тогда бы он мог достать много наличных? Старина, ему надо бы быть корейцем. В их деле никто не признает никаких чеков, никаких кредитных карточек, платежных ведомостей, налогов, ничего. Все идет только на зеленые. Теперь у меня куча наличных, а у них дом, чистый от всяких долгов, и с ними чуть родимчик не случился, когда я показал им, как работает сигнализация. Они пришли в восторг. Последнее слово техники, еще бы им не прийти в восторг.

— Куда вы едете?

— Сначала в Белиз, повидаюсь кое с кем из родственников. А потом в Того.

— Займетесь семейным бизнесом?

— Видно будет. Во всяком случае, первое время. Посмотрю, как мне там понравится и выдержу ли. Вы ведь знаете, я бруклинский мальчишка. Родился и вырос здесь. Не знаю, смогу ли я вкалывать так далеко от родных мест. Может, через месяц мне там до смерти надоест.