Программист жизни - [70]

– Да, только погиб он на двенадцать лет раньше.

– Тут тоже сыграл роль раздражитель извне. Песня «Black Sabbath», которая зазвучала на плеере. Он воспринял ее как сигнал поспешить на помощь Алевтине и бросился через дорогу.

– Вот-вот, – зло проговорил я. – Если бы Сотников не проводил своих экспериментов, эта песня в тот момент ничего бы для него не значила.

– Машина, которая его сбила, – продолжал разглагольствовать Мишарин, не заметив моего выпада, – пробудила воспоминания о той, другой аварии, в которой он должен был погибнуть. И потому его последние мысли были воспоминаниями будущего. Перед ним проходили те картины и события, которые он не успел прожить, но подсознательно помнил. А вы, Поленька, увидели их в виде образа другого человека. – Мишарин посмотрел на нее таким взглядом, что мне захотелось немедленно выставить его из офиса. В нем была и нежность, и профессиональный интерес, и что-то еще. Он смотрел на нее как на любимую пациентку, случай которой ему безумно интересен. – О гибели Стаса Володя узнал не сразу, а спустя месяц. В то время он был занят своим открытием, с головой ушел в работу, даже домой ночевать не всегда приезжал. Но когда узнал… – Евгений Павлович запнулся и виновато на меня посмотрел. – Его обрадовала гибель вашего брата, – быстро, почти скороговоркой проговорил он. – Володя считал, что смерть Стаса изменила будущее, и теперь его не убьют. Вот почему он и не предпринял никаких шагов для своей безопасности: не уехал, не сбежал, не спрятался.

– Странно, что он так думал, – грубо перебил я Мишарина. – Если, как вы говорите, человеческая жизнь – это нечто вроде готового фильма, то как гибель Стаса могла изменить будущее? В готовый фильм нового кадра не вставишь.

– Вы меня невнимательно слушали, – кротко, отчего меня передернуло, проговорил Мишарин. – У каждого человека имеется программа жизни. Большинство людей проживают жизнь, не имея представления о будущих событиях, смотрят, так сказать, свое кино по порядку, кадр за кадром. Но если узнать о будущем заранее, то программа изменится. И не только у этого человека, но и у тех, кто с ним соприкасается. Подумайте, ведь ваша жизнь тоже изменилась. Вы пережили те события, которые должны были происходить с вашим братом. Этого не случилось бы, если бы «капсула памяти» Стаса не была повреждена. Когда я говорил, что Володя сделал величайшее открытие, я не имел в виду, что он принес человечеству пользу. Наоборот! Он совершил величайшее преступление. Даже если бы он использовал свое открытие в благих целях, то и тут был бы преступником. А он к тому же с самого начала преследовал исключительно корыстные цели.

– А как, интересно, можно было использовать это открытие в благих целях? – снова перебил я Мишарина.

– Ну… например, в лечении депрессивного синдрома. Или для предотвращения самоубийств. Вчера, когда я прочитал дневник Сотникова, прежде всего подумал об этом. Человеческая жизнь – крайне неравномерная штука. У каждого из нас есть плохие и хорошие моменты. У одних больше плохих, у других больше хороших. Но даже у самого несчастливого человека есть что-то очень хорошее. Зная наперед его жизнь, можно было бы выбрать все светлые эпизоды и ему их «показать». Вот представьте. Девушка рассталась с любимым. Чувствует себя до того несчастной, что готова совершить непоправимое. А ей «показывают» ее счастливую семейную жизнь – с этим человеком или с каким-то другим – года через два. Эта идея поначалу меня вдохновила, но потом я понял, что даже в таких случаях использовать открытие Сотникова нельзя, преступно. Володя ни о каких благих целях и не думал. Будущее своих пациентов он использовал для своей наживы. Некоторых крупных бизнесменов он даже специально подсаживал на наркотики, чтобы потом предложить лечение в своей клинике. Так произошло и с Протасовым. А знаете, хоть его сын Анатолий и послужил невольной причиной смерти моего тестя, я ему скорее сочувствую. Сотников действительно, узнав будущее его отца, через подставных лиц делал крупные и, конечно, всегда выигрышные, ставки и тем самым его разорил. Но, кроме Протасова, были и другие жертвы: и среди бизнесменов, и среди известных людей нашего города.

– Вот как! А в списке пациентов Сотникова не было никаких известных имен, – возразил я.

– Потому и не было, что они исправно платили за молчание. Володя ничем не брезговал. Ну а с бизнесменами он действовал по-другому. Они и не догадывались, почему с какого-то момента все самые выгодные сделки уплывают у них из-под носа. – Евгений Павлович усмехнулся.

– Но если следовать логике открытия Сотникова, то получается, он вовсе и не виноват, – насмешливо проговорил я. – Такова программа его жизни! Это она во всем виновата. Что он мог сделать, бедный, если это открытие уже было заключено в его программу? – Я зло рассмеялся.

– В чем-то вы правы, – согласился Мишарин. – Но лишь в чем-то. Думаю, все гораздо сложнее. У человека всегда есть право выбора. Да, программой жизни моего тестя было предопределено сделать это открытие. Но он мог вовремя остановиться.

– Да как же тут остановишься, когда сама госпожа программа жизни предписывает быть подлецом и убийцей?