Программист Сталина - [11]

Здесь я сыграл. Видимо удачно. По крайней мере, пару секунд «на потянуть время», чтобы сообразить, что отвечать, я выиграл, поднимаясь после их вопроса.

Ну неудобно же, развалившись, разговаривать со старшими. Да ещё и находящимся «при исполнении»:-)

Товарищам, как и водиле и молокососу, пришлось взирать на меня снизу вверх. Не могу сказать, что на уровне пупка сопели:-) но им явно не понравилось. Не переигрывая, я дал им секунду насладиться чувством и честно ответил, переведя стрелки:

— Товарищ водитель, Пётр Васильевич, привёз. Пошёл наверх, на второй этаж, доложиться. К кому – не знаю. Сказал – «к Михалычу»…

Ничего толком им не сказал, и вроде честно всё ответил.

Пока они, видимо, врубались, что спрашивать, о каком водителе речь, кто имеется в виду «под Михалычем», прошла ещё пара секунд.

Положение спас водитель, чуть ли не кубарем слетевший со второго этажа и позвавший меня:

— Никита! К Михалычу!

Я двинул наверх, резонно предположив, что «Михалыч» и есть главный в РОВД, раз от сладкой парочки в мой адрес не последовало немедленного требования или окрика.

* * *

Перед мной сидел сотрудник милиции, а табличка на кабинете, которую я успел узреть, гласила, что я общаюсь с начальником РОВД. Отчество было на букву «М».

— Значит, как говорит наш заслуженный передовик и стахановец, товарищ Колобов, ты у нас… Никита, и у тебя есть крайне важный вопрос, — услышал в свой адрес я, едва переступил порог помещения, — но почему-то, товарищ Колобов не говорит, какой именно. Но категорически настаивает, — усмехнулся главный тут мент.

— У товарища вопрос очень секретный даже, Михалыч. Он сам тебе всё расскажет. Помоги ему. Михалыч, тут дело непростое… — затарахтел оказавшийся аж стахановцем первый абориген, с которым я вроде как наладил контакт.

— Сядь в коридоре, товарищ Колобов, мы разберёмся с… Никитой… и сумки, гражданин… Никита, в коридоре тоже оставьте. За ними вон… Пётр Васильевич приглядит.

— Извините, товарищ милиционер, мне нельзя выпускать их из виду. Содержимое очень важно. Вы поймёте, когда я вам всё объясню, — отказался я.

Краем глаза подмечаю, как нехотя водитель, носивший, как я только что узнал, фамилию Колобов, закрыл дверь.

«С той стороны».

— Одеты вы, гражданин, чудно, — заметил сталинско-эсэсэсэровский мент, проигнорировав моё восклицание и нежелание отпускать скарб от себя.

— И это объясню.

— Попробуйте… — он неожиданно перешёл на официальный тон: – Ваша фамилия, имя и отчество, гражданин?

— Никита Егорович Рожков.

— Дата рождения?

— Десятое июня одна тысяча девятьсот… — я выдержал театральную паузу, — девяносто шестого. Это правда.

Милиционер, внимательно слушавший меня, поджал губы и сразу же заметил:

— Дурная шутка, гражданин Рожков.

— Всё правда. Готов доказать. Если разрешите продемонстрировать кое-что. Вы сами поймёте, почему… когда удостоверитесь в моих словах. Вы только выслушайте, санитаров не вызывайте и по голове не бейте. Я вашему знакомому доказал.

Тут милиционер явно перестал слушать и откинулся на спинку стула. А затем заорал. Но не на меня.

— Гражданин Колобов!

Дверь тут же открылась. Подслушивал Пётр Васильевич, ай-ай-ай… — мелькнула мысль у меня. Возможно и не только.

— Ты кого ко мне привёл, Колобов, а?

Вбежавший чуть ли не на полусогнутых в кабинет водитель полуторки, по совместительству передовик соцпроизводства, неожиданно для меня выпрямился и уверенно возразил, глядя не на мента, а на меня:

— Ты бы, Никита, показал свой аппарат товарищу. Он тебя за умалишенного считать перестанет.

Крайне удивительно. Твёрдость в его голосе меня, прямо скажу, восхитила. Збс, менту в сталинском СССР возразить таки можно! Впрочем, я хорошо помнил и про видок и слова водилы в полуторке, когда он ножиком перед носом махал. Снова доказывать, что не верблюд? Ну что поделать, я понимаю начальственного мента…

Глава 4. Понятливые рожи дядей Стёп

Никита Рожков, Пётр Колобов и начальник РОВД.

Едва поверивший в меня и в будущее Колобов завершил свой проникновенный спич в защиту чести попаданца, откинувшийся начальник ещё больше расслабился, захохотал и, немного снизив тон голоса, всё же громко заявил:

— Хороший ты человек, товарищ Колобов, но легковерный. Любой ловчила вокруг пальца обведёт. Как-то бдительнее нужно быть, ну что ты веришь каждому проходимцу!

— Так эта, товарищ… доказал. Фильм про будущее на евойном аппарате – нотабуке своём, показал. Москва 2018!

— Ноутбуке и не 2018, а 2015, – машинально поправил я.

— У нас вон, в городе кино каждую неделю новое крутят, а кинопередвижки по деревням ездят. Фильмы про будущее показывают. «Гибель сенсации». «Космический рейс». Такие были, помнишь? Я в другом месте тогда службу нёс, но смотрел. Небось, видел тоже? «Технику-Молодёжи» оба почитываем, что учёные пишут, знаем.

Водитель нахмурился и упрямо продолжил защищать меня:

— Другой то фильм. Настоящий он. Да и нет таких кинопередвижек, как у него нотабук.

— А те что, игрушечные? Не видел ты чего-то, вот тебя и обманул прохиндей, — уже сердито взъелся на упорно стоящего на своей точке зрения Колобова начальник.

Как-то обидно даже стало, общается, словно меня здесь и нет. Восхищение и «в пасть заглядывание» к попаданцу «восторженных потомков» закончилось на первом экземпляре? Или начальственные замашки неистребимы и человеческое любопытство не положено по рангу?