Прогнившие насквозь - [8]

Я тратил свои сбережения, распивая вино во «Французском доме» на Дин-стрит. Как правило, встречал здесь немало знаменитостей, и одним из постоянных посетителей, с которым я довольно близко познакомился, был автор документальных детективов Эдгар Лустгартен, создавшим еще две криминальные телепередачи: «Скотланд-Ярд» и «Весы правосудия». Не знаю, было ли дело в его рассказах о знаменитых убийствах или же в том, что моя театральная карьера зашла в тупик, но внезапно меня захватила идея устроиться на работу в морг.

– О, Господи! – воскликнул Эдгар, когда я ему об этом сообщил. – Не стоит тебе этим заниматься. Морг – кошмарное место для работы: там грязно, темно, и он нагоняет депрессию!

На следующий день я приступил к поискам: посетил пятнадцать муниципальных моргов, в каждом из которых мне заявили, что вакансий нет, особенно для человека моего возраста. Последним в списке был морг в Саутуарке, стоящий в тени больницы Гая. Заведующим морга был мрачный лысый агрессивный мужчина по имени Франк, который выглядел как помесь Дракулы и Игоря[9]. Вид у него был устрашающий, но он хотя бы записал мои данные.

– Если тебе так хочется, можешь попробовать больничные морги, – сказал он, закрывая дверь, – им вечно нужны люди.

Мои ноги гудели, но, будучи настроенным как никогда решительно, я потащился через весь город в морг больницы Университетского колледжа, который был частью комплекса викторианских зданий на Гауэр-стрит, в двух шагах от Сохо, где ко мне и пришла эта идея. Чтобы попасть в морг, мне пришлось пройти через гараж, заставленный до потолка овощами, а затем, преодолев небольшую лестницу, я зашел в просторное помещение с матовой стеклянной крышей. По центру стояли два мраморных стола, у изголовья каждого из которых было по небольшому столику с медицинскими инструментами. За столами ярусами до самого потолка стояли скамьи. Их симметрия нарушалась надписью «От мертвых мы узнаем про живых».

Открывшаяся передо мной картина целиком меня поглотила. Я замер на месте, напрочь позабыв про гудящие ноги, словно пришел к конечной цели долгого и тяжелого паломничества. Наконец я оказался в морге, и он был в точности таким, каким я представлял его в своих мечтах, пускай никаких мертвых тел и не было видно.

– Добрый вечер, молодой человек. Чем могу помочь?

Когда я впервые оказался в морге, меня настолько заворожил его вид, что я даже не заметил подошедшего ко мне профессора.

Я чуть ли не вскрикнул от удивления, услышав из-за своего левого уха этот хриплый голос. Мне наконец удалось пробраться в морг, и я был настолько взбудоражен, что даже не заметил в помещении кого-то еще. Развернувшись, я увидел перед собой высокого, импозантного мужчину за шестьдесят, с длинными седыми волосами до плеч, который смотрел на меня сквозь очки в золотой оправе, сидевшие на самом кончике его носа. Он представился профессором Энтони Смитом, заведующим отделением патологии больницы Университетского колледжа.

Услышав цель моего визита, профессор Смит улыбнулся.

– Возможно, у нас есть вакансия, – сообщил он. – Направляйся через дорогу в паб «Веллингтон», там сейчас обедают санитары. С ними тебе и надо переговорить.

С колотящимся сердцем я зашагал в паб, расположенный в старинном здании из темного дерева и матового стекла, с бесчисленными затененными альковами[10].

Внутри было всего два посетителя. Оба сидели за барной стойкой и были одеты в джинсы и куртки. Перед ними стояли бокалы с пивом. Я объяснил, что хочу устроиться на работу в морг, и тут же был встречен широкими улыбками. Мне в руку сунули бокал, и мы переместились за столик, где как следует познакомились. Мужчина постарше, высокий и под сорок, назвался Дэвидом и представил мне Марка, своего младшего коллегу, – парня возрастом ближе к моему.

Они были дружелюбными, и, как я вскоре узнал, очень популярными ребятами (были на «ты» с главами всех отделений в больнице). Кроме того, они были не просто старшими санитарами морга. Дэвид занимал пост председателя профсоюза администраторов и санитаров моргов, в то время как Марк был его национальным секретарем. В общем, я встретил двух самых важных людей в этой области.

* * *

Все еще накрытое белой простыней тело лежало на мраморном столе. Надев поверх рубашки и галстука зеленый резиновый фартук, Дэвид раскладывал инструменты и сверялся с бумагами. У его сапог стояло пластиковое ведро.

Мои мечты о выходах на поклон в «Ройал-Корт»[11] сменились беззвучными реалиями морга больницы Университетского колледжа, и я был в невероятном восторге.

Сосредоточенный на своих приготовлениях, Дэвид не особенно обращал на меня внимание. Закончив, он стянул простынь. Я ахнул от неожиданности. Я приготовился увидеть труп какого-нибудь старика, но вместо этого на белой плите лежало бледное тело красивой японской девочки-подростка с длинными черными волосами.

Подняв на меня глаза, Дэвид махнул рукой.

– Лучше всего в этой работе, – с ободряющей улыбкой тихо сказал он, – использовать аналитический подход. Тело – это сосуд и ничего более, а человека, занимавшего его, уже давно нет.

Я снова посмотрел на тело на столе. Хотя его анатомическое строение и не было нарушено, девочка казалась какой-то нереальной, и я понял, что Дэвид прав: телу недоставало искры жизни. Я не ощущал какого-либо присутствия; она была неподвижна и пуста внутри, лишена всяких эмоций. Через другую дверь в комнату зашел Марк, пожелав мне доброго утра. Хоть разница в возрасте у нас с ним и была совсем небольшой, Марк казался гораздо старше меня. Он говорил и действовал с уверенностью, которой я мог только позавидовать. На нем тоже были надеты зеленый пластиковый фартук, резиновые сапоги и пара резиновых перчаток. Марк бросил фартук мне, и я его надел.