Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами - [171]

— Мне говорить, вы писать книгу, — сказал он. — Скажите в этой книге правду. Вот вы видеть меня — старого бедного индея. Мой отец был вождем, и я был вождь, но были детьми несмышлеными. Не знали ничего. Как малый ребенок, хотя и великий вождь. Верили преданиям. Думали, Земля плоская, думали, индей может брать скальп со всех бледнолицых, думали, лучше томагавка, тропы войны и ружья нет ничего на свете. В то время сердце мое было камень. Боялся Великого Духа, но не любил его. Тогда я думать, генерал может беседовать с дикими пчелами. Да, да, очень глупый был тогда. Сейчас тучи разошлись, и я вижу моего Отца, который обитает на небесах. День и ночь Его лицо сияет надо мной, и я никогда не устаю глядеть на Него. Я вижу, Он улыбается, я вижу, Он смотрит на бедного старого индея, словно желая, чтобы тот приблизился! А иногда Он хмурится, и тогда я пугаюсь. Но я начинать молиться, и Он переставать хмуриться.

Незнакомец, люби Бога! Верь в Его благословенного Сына, который молится за тех, кто Его убил. Индеи так не поступают. Индеи не так сильны, чтобы делать такую хорошую вещь. Надо, чтобы Святой Дух укрепил сердце человека, только тогда он может делать великую вещь. А когда Святой Дух его укрепит, сердце его из каменного становится сердцем женщины, и тогда мы все готовы благословить нашего врага перед смертью. И пусть те, кто читать вашу книгу, это понять.

КУПЕРОВСКИЕ УРОКИ СПРАВЕДЛИВОГО ОБЩЕСТВА

Роман «Прогалины в дубровах, или Охотник за пчелами» начат Дж. Фенимором Купером в середине 1847 года и закончен неполных двенадцать месяцев спустя: предисловие датируется июнем 1848 года — датой, весьма знаменательной в истории европейской демократии. Старушку Европу сотрясал ураган буржуазно-демократических революций, покончивший с жестким порядком, установленным за три десятилетия до того Священным союзом. Снова, как и полвека назад, в кровавые годы революционных войн, шатались ветхие троны, и то в одной европейской столице, то в другой восставшие народы провозглашали республику. Отзвуки бушевавших за океаном бурь можно найти во многих местах романа. Они то спрессованы в емкие афоризмы, то расширяются до пространных рассуждений о принципах демократии, о применимости их в различных областях человеческой деятельности.

Роман, написанный за три года до смерти писателя, можно в известной степени назвать итоговым как для Купера-мыслителя, так и для Купера — общественного деятеля. В эти социологические обобщения вложен богатый опыт Купера-публициста, совершенно проигнорированный его современниками и оцененный только в нашем столетии.

Для огромного числа читателей Джеймс Фенимор Купер — не больше чем автор приключенческих романов из эпохи освоения внутренних районов Северной Америки белыми переселенцами. Но это далеко не так. Произведения Купера, особенно поздние, насыщены не только острыми ситуациями, рельефно выписанными хорошими и плохими персонажами и бытовыми подробностями из жизни индейского пограничья. Их отличают также глубокие размышления о человеке и обществе, яркими примерами которых изобилуют, в частности, страницы «Прогалин».

Купер подолгу живал в Европе, многое повидал, познакомился с различными формами государственного устройства. Неплохо разбирался он и в тонкостях общественной жизни Соединенных Штатов. Увиденное и познанное позволяло Куперу критически относиться к устройству современного ему общества. Он и раньше выступал с резкой критикой американских порядков, но сатирический роман «Моникины» (1835) и книга публицистики «Американский демократ» (1838) успеха у соотечественников не имели. Больше того — заслужили немало уничижительных и нелицеприятных отзывов. А ведь Дж. Купер в предисловии к «Американскому демократу» видел свою цель в том, «чтобы положить начало движению за более справедливое различие между правдой и предубеждением»note 172.

Разумеется, печальный опыт даром не прошел. В сороковые годы писатель отказался как от слишком прозрачной назидательной ткани «Моникинов», так и от публицистической патетики. Вернувшись к привычной для себя канве историко-приключенческого романа, он вкладывает плоды собственных раздумий в реплики персонажей или в сопровождающие их авторские ремарки — метод, впрочем, опробованный им еще в первом романе об истории заселения внутренних районов Американского континента — в «Пионерах». В литературном времени названные романы разделяют два десятилетия. Различны герои, различна географическая обстановка, различны сюжетные ситуации, но и в первом и во втором случаях Купер задается все теми же вопросами — о месте человека в обществе и о выборе лучшей формы устройства этого самого общества.

Писатель рассуждает на конкретные темы, но итоги его раздумий имеют самое широкое значение.

Он предупреждает об опасности безоглядного увлечения демократическими принципами, ибо «на место правителей, веками утверждавших, что искусство правления передается по мужской линии старшему в роде, они могут привести к власти патриотов не по рождению, а по профессии… любовь последних к родине равнозначна их любви к себе». Высказывая подобные опасения, Купер использовал всего лишь полувековой опыт самой радикальной в те времена буржуазной республики. Это, как видим, не помешало ему сделать выводы, не раз оправдывавшиеся в действительности.