Профилактика - [27]

Что еще за приглашение?

Я (вспомнив о наставлениях шефа Лелика и беря себя в руки неимоверным усилием воли): Ничего, ничего, это я так, тихо сам с собою... Скажите, пожалуйста, а вы можете перемещать курсор?

К. (уже с изрядной долей возмущения): Да тут нет никакого курсора!.. Я же вам говорю — ничего не происходит, когда я нажимаю на клавиши!

Я: Простите, а на вашем мониторе горит индикатор питания?

К.: На мониторе? А где это?

Я (мысленно переходя на нецензурную лексику, но еще сдерживаясь, потому что минуты три в моем распоряжении имеется): Это такая штука у вас на столе, с экраном, похожая на телевизор. На ней есть маленькая лампочка, которая показывает, что он включен. Эта лампочка горит?

К.: Ну, я не знаю...

Я: Ладно. Будьте добры, загляните за монитор и найдите место, где подключается шнур питания. Видите его?

К.: Вроде бы, да...

Я (ободрившись): Отлично. Проследите за шнуром до самой розетки и скажите мне, включена ли вилка в сеть?

К.: Да, включена.

Я: Кстати, когда вы смотрели за монитор, то, случайно, не заметили, сколько шнуров там подсоединено: два или один?

К.: Нет. В смысле — не заметила...

Я: Должно быть два. Пожалуйста, загляните за монитор снова и найдите второй кабель.

К. (после паузы): Ага, нашла.

Я: Проследите — он должен быть вставлен другим концом в компьютер.

К.: Но я не могу его достать: у меня компьютер стоит на полу.

Я (обреченно, поскольку времени у меня уже совсем в обрез): О, господи!.. Ну вы хотя бы можете посмотреть, включен ли этот шнур в компьютер?

К.: Нет.

Я (постепенно свирепея): А что, если вам сесть на пол и заглянуть за компьютер?

К. (с восхитительной кротостью): Это не потому, что я не могу сесть на пол! Просто тут слишком темно!

Я (окончательно обалдевая): Темно?!!

К.: Да, у нас окна выходят в тупик, и из них света маловато.

Я (уже зверея до полной потери контроля над собой): Так включите свет в комнате, черт возьми!!!

К.: Не могу...

Я: Не можете? Почему?

К. (невинно): У нас недавно отключили свет во всем здании.

Я (вмиг утрачивая все эмоции, потому что стрелка часов пересекла роковой рубеж): Во всем здании? Ага... Похоже, я знаю, что делать. У вас сохранились коробки от компьютера?

К.: Да, я положила их на шкаф в прихожей. А что?

Я: Прекрасно! Достаньте эти коробки, упакуйте в них ваш компьютер и завтра привозите его к нам. Мы работаем с девяти до восьми, с понедельника по пятницу.

К.: (упавшим голосом): Вы это серьезно?.. Боже мой, неужели дело настолько плохо?

Я: Боюсь, что да.

К.: Хорошо, я так и сделаю. А что мне сказать вашему менеджеру?

Я (уже не сдерживаясь и врубив свой внутренний регулятор громкости до отказа): СКАЖИТЕ ИМ, ЧТО ТАКОЙ ТУПОЙ КОРОВЕ, КАК ВЫ, НЕЛЬЗЯ ИМЕТЬ НЕ ТОЛЬКО КОМПЬЮТЕР, НО И ЛЮБОЙ ПРИБОР СЛОЖНЕЕ ПЕРОЧИННОГО НОЖА!!!

И шваркнул трубку так, что бедный аппарат производства фирмы «Сименс» разлетелся вдребезги.

Ничего не видя, ничего не слыша и ничего не осознавая, кроме того, что Ксюша для меня сегодня потеряна, я вылетел на крыльцо нашего «офиса», дрожащими руками достал сигарету (на этой чертовой работе я помаленьку начал смолить, глядя на своих сослуживцев, а они курили все без исключения) и с пятой попытки сумел ее подпалин, огоньком зажигалки.

Вдруг чья-то рука хлопнула меня сзади по плечу, и знакомый мелодичный голос насмешливо осведомился:

— Почему опаздываешь на свидание, герой-любовник?

Я обернулся, и сигарета выпала из моего разинутого рта.

Ксюша. Стоит передо мной раскрасневшаяся и еще более симпатичная, чем обычно.

Настроение мое тут же скакнуло из глубокого минуса в апогей, и я принялся излагать своей подруге причину, по которой задержался на рабочем месте.

Где-то на середине рассказа до меня дошло, что Ксюша как-то подозрительно фыркает. Словно едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

Да, подумал я, инцидент вышел действительно смешной, но не настолько же?!

А потом догадка сверкнула в моей голове, и я оборвал себя на полуслове.

— Послушай, — спросил я у своей красавицы, — а может быть, наши шутники опять меня разыграли?

Ну, тут она вообще выпала в полный осадок.

Когда же обрела вновь дар членораздельной речи, то поведала мне, что «тупой коровой» была вовсе не какая-то «дура-клиентка», а она сама!

Я сначала ей не поверил:

— Да ладно, Ксюш, не выдумывай!.. Что ж, я твой голос не узнал бы?

— В том-то и вся соль, глупыш ты мой! — пропела насмешливо она. — Ты ж битых четверть часа общался со мной, но так и не узнал меня!.. Вот какой ты невнимательный к людям!

— Что верно — то верно. Особенно если в состоянии стресса, — мрачно согласился я.

Потом мне и самому стало смешно.

Мы отправились куда глаза глядят и опять прекрасно провели вечер и последующую за ней ночь. И то и дело закатывались смехом, вспоминая наш диалог по телефону, причем всякий раз со все новыми деталями и ремарками.

На этот раз я не стал выходить из квартиры Ксюши первым, как в прошлый раз, и на работу мы заявились вместе, чуть ли не под ручку.

Не знаю, как она, а я был счастлив до неприличия.

Именно поэтому то, что потом случилось, и подрубило меня под самый корень. Слишком резким оказался переход от мажора к минору.

В коридоре офиса маячил шеф Лелик, явно кого-то поджидая. Оказалось — меня.