Профиль перуанского бандита - [5]

– Каково! – воскликнул я. – Я вынужден сознаться, что мне не везет и что этот визит дона Антонио расстроил все мои планы.

– Несмотря на это, войдите в шакру отдохнуть, – вежливо сказал мне управляющий. – Вы сделали длинный переезд, ваши лошади утомились, и сами вы нуждаетесь в отдыхе; войдите же.

Я недолго заставлял просить себя и вошел в шакру, следуя за Петром Дюраном, который во время всего этого разговора делал ужасные гримасы, не произнося ни одного слова.

Пообедав с волчьим аппетитом, я расспросил управляющего, где находится Пало-Верде и далеко ли оно от шакры Буэна Виста.

– Дорогу отыскать нетрудно, – ответил он мне, – и на хороших лошадях можно доехать за три часа.

Этот ответ заставил меня призадуматься. Отправившись из Лимы с единственной целью сделать сюрприз дону Антонио, я не знаю почему, хотя мне нечего было сообщать ему, сильно захотел увидаться с ним. Это желание было так сильно, что я тотчас же решился и, обратившись к управляющему, я попросил у него, чтобы он провел нас до Пало-Верде.

– А ты поедешь с нами, Петр? – спросил я у карабинера.

– Охотно! – ответил он мне. – Об этом нечего и спрашивать! Неужели вы думаете, что я останусь здесь один?

– Теперь половина пятого, – продолжал я, – мы приедем в Пало-Верде к ужину. Я хорошо знаю дона Ремиго де Тальвез и мы можем приехать к нему запросто; к тому же, – добавил я, засмеявшись, – ежели нас примут дурно, мы уедем, вот и все.

Управляющий не сделал ни малейшего возражения и совершенно мне подчинился, он был любезен до того, что приказал нам оседлать свежих лошадей.

Пробило пять часов, когда мы выехали из Буэна Виста.

Управляющий, провожавший нас, походил на Геркулеса; ему было около 40 лет и он сильно был предан своему господину, в доме которого родился.

Мы ехали крупной рысью, весело разговаривая между собой и останавливались иногда у кабаков, которые попадались нам на дороге, будто бы для того, чтобы закурить сигары, но в сущности для того, чтобы выпить или куй де шика[1], или траго д'агвардиенте де писко.

Нас захватила ночь на половине дороги от шакры; но это не тревожило нас; погода была великолепная, проводник наш знал прекрасно дорогу, в сущности это была прекрасная прогулка.

А между тем, чем более мы продвигались вперед, тем более я чувствовал грусть, какое-то предчувствие сжимало мое сердце, моя сильная веселость при отъезде превратилась в печаль.

Несколько времени мы ехали молча, погоняя наших лошадей без всякой надобности.

Вдруг я остановился; странный шум долетел до нас.

– Что с вами? – спросил меня Петр.

– Разве вы не слыхали? – ответил я ему.

Мои попутчики стали прислушиваться; шум повторился опять.

– Ну что же? – воскликнул я.

– Там что-то происходит, – воскликнул управляющий, сойдя с лошади, – и что бы там ни было, мы отправимся туда!

Он лег на землю и пролежал неподвижно минуты две. Вдруг он поднялся и, вскочив в седло, воскликнул:

– Скорее! Скорее! Шакру атакуют.

– Что вы слыхали? – спросил я у него.

– Атакуют шакру, говорю вам. Теперь все ясно для меня. Дом окружен многочисленным отрядом кавалеристов, как это доказывает долетевший до меня топот.

– Что делать? – шепнул я. – Нас всего трое.

– Да, – воскликнул Петр, – но мы люди храбрые и мы не дозволим перерезать наших друзей и поможем им.

– Ну, так вперед же и да хранит нас Бог! – ответил я. – Потому что я надеюсь, что нам придется сразиться!

Мы понеслись во весь опор к шакре.

По мере того, как мы приближались, шум становился яснее. Он вскоре принял размеры истинной битвы; зловещий свет постоянно рассекал мрак, слышалась сильная перестрелка, бешеные крики и стоны.

Когда повернули по тропинке, ведущей к шакре, нас вдруг остановило ужасное зрелище.

Шакра де Пало-Верде окружена была со всех сторон пламенем; зловещие фигуры бегали вокруг здания, объятого пламенем, и старались проникнуть в дом, который хозяин со слугами храбро защищали.

Но приближалось уже время, когда всякое сопротивление становилось невозможным и несмотря на их геройскую защиту, жители шакры принуждены будут сдаться.

Нельзя было тратить более ни одной минуты, а следовало скорее помочь осажденным.

Не разговаривая, мои спутники и я, мы поняли друг друга.

Каждый из нас подтянул узду, взял ее в зубы, взял по пистолету в каждую руку и бросился на бандитов.

Эта непредвиденная атака произвела истинную панику среди ослабевших уже от упорного сопротивления бандитов, которое они встретили со стороны дона Ремиго и его людей, так как мы узнали позже, что налетчики полагали, что дона Ремиго не было дома; они вообразили, что справятся с его слугами, но их расчет вдвойне не удался: не только дон Ремиго был дома; но еще в этот день к нему приехал дон Антонио де Табоада и не только он оказал ему помощь; но еще и слуги, сопровождавшие его, много помогли ему.

Бандитам показалось, что их атаковала превосходящая сила; они начали действовать слабее и наконец все разбежались и так быстро, что мы не успели захватить ни одного из них. К тому же они вычернили себе лицо, вероятно для того, чтобы их не узнали в чем они имели полный успех.

Вдруг в отдаленном покое раздался крик и за ним немедленно последовал выстрел.