Профессор Мориарти. Собака д’Эрбервиллей - [111]

— Все они, видимо, уже мертвы.

— Какая досада.

Полковник относился к жизням своих подчинённых с присущей Мориарти практичностью. Хотя я ведь точно такой же.

— Но только не Лампрос. Лампрос ему нужен.

— Так ваш алхимик не выдал вам формулу? — усмехнулся я. — Сам готовит адское варево? А ваши химики не смогли узнать состав?

— Да. Умный мальчик. Они хранили секрет с шестисот семьдесят второго года, Лампросу трудно с ним расстаться.

Как только тайна перестаёт быть тайной, ты перестаёшь быть незаменимым, а от незаменимых быстро избавляются. Нам нужна формула, значит нужен и Лампрос. На нём, а не на «Каллинике» держится весь проект. Поезд всего-навсего передвижная платформа, носитель. Прототип, который можно легко заменить.

— Я помню, вы это уже говорили.

В следующем вагоне располагались оптические устройства и пост управления огнём. Там же болтались на ремнях трое мертвецов. Никаких видимых повреждений, но лица перекошены, — видимо, последние мгновения бедолаги провели не самым приятным образом. Очевидно, это Гулд и те двое инженеров, чьи имена полковник не потрудился запомнить. На всех троих рабочие комбинезоны и круглые шапочки. На Гулде к тому же зелёный козырёк, а правая рука измазана чернилами. Блокнот или журнал, или в чём там он ещё писал, наверное, забрал пресловутый шпион.

Я заглянул в трубку, напоминающую по виду перископ. Мимо проносились корнуоллские поля. Похоже, тут специальные зелёные линзы для ночного видения. Вот бы разглядеть какой-нибудь дорожный знак или ориентир. Я нажал на рычаг. И не угадал.

Из бока «Каллиника» вырвалась пламенеющая струя, и по окрестным полям разлилось галлонов двадцать горючей дряни. Мы мчались на всех парах, и я не успел разглядеть, спалил ли ненароком крышу какому-нибудь деревенскому недотёпе или же всего лишь прошёлся по придорожному гравию.

За артиллерийским вагоном располагался двигатель. Ведущая туда дверь была сделана из какого-то полупрозрачного материала, напоминающего то ли хитин, то ли слюду. Наш человек-тень наверняка там, управляет поездом. Я вытащил револьвер. Нужно стрелять только по живому и ни в коем случае ничего не взорвать.

Мои неловкие эксперименты с огненными пушками «Каллиника», видимо, привлекли внимание шпиона.

Дверь отъехала в сторону, и в проёме появился чей-то тёмный силуэт. В руке револьвер, глаза яростно сверкают в прорезях маски.

Я первым спустил курок и проделал во вражеской груди превосходную дырку. Выстрел всё ещё отдавался в ушах. Моя добыча неуклюже рухнула на пол. Нет, постойте. Я почуял подвох и дёрнулся в сторону.

Раздался громкий «пуф». В миллиметре от моего уха в переборку вонзился дрожащий шестидюймовый штырь.

— Хорошая игрушка, — сказал я. — Но годится только для ближнего боя. Для дальних расстояний куда лучше подходит духовое ружьё. К тому же духовые пистолеты однозарядные.

Злодей наверняка вытащил из револьвера патроны и привязал его бечёвкой к ладони убитого мною мужчины. Кожа у мертвеца белая, значит это не Рэм Сингх. Остаётся Апшелл. Человек-тень забрал себе форму машиниста, но, разумеется, оставил нагрудную броню.

Я шагнул в голову червя.

Самозванцу не хватило времени снова накачать оружие воздухом. Конечно, я рисковал — будь у него запасной пистолет… Но нет. Вернее, он был, но шпион привязал его к руке почившего майора.

Воняло там ещё отвратительнее. На полу головой в битом стекле, сорванных трубках и медных проводах валялся труп. Его лицо разъедала кислота. Прощай, Рэм Сингх из департамента снабжения.

Поездом управлял фальшивый Финглмор, он же фальшивый Карнаки. Успел нарядиться в комбинезон Апшелла и в очередной раз сменить личину: острый нос, высокий лоб, ястребиный взор. Это мог быть кто угодно.

Одну руку незнакомец держал на большом рычаге (по всей вероятности, тормозе), а другой ухватил за горло приземистого смуглого господина. Георгий Лампрос, хранитель греческого огня, патриот; наивный с политической точки зрения, но весьма ценный субъект.

— Назад, полковник Моран, или я убью его.

Злодей угрожающе сдавил пальцами толстую шею учёного.

— Давайте помогу. — С этими словами я выстрелил греку прямо в лицо.

VIII

Я только что прикончил единственного на свете человека, который знал секрет греческого огня. Конечно же, скоро люди изобретут новый, ещё более ужасающий способ спалить полмира. Но пока нам придётся ещё какое-то время поджигать друг дружке дома по старинке. Могу порекомендовать один проверенный способ: вливаете в щель для писем ведро смолы, пихаете туда ветошь, даёте ей пропитаться и поджигаете фитиль. Фитиль должен быть длинный: когда всё вспыхнет, будете далеко от места преступления.

Человек-тень удивлённо вытаращил глаза — мой сюрприз явно удался. А я почувствовал приятную дрожь — так бывает, когда целый день тебе не везёт в карты, а потом вдруг разом отыгрываешься.

Снова прицелился. Надо стрелять в голову, ведь под комбинезоном у него броня.

Прохвост опередил меня и швырнул Лампроса вперёд.

С удивительной силой швырнул. Тяжеленный грек навалился на меня, как мешок с арбузами. Кровь из пулевого отверстия на его лице залила мне глаза.

Безликий враг выломал рычаг тормоза и замахнулся им. Отпихнув мёртвого Лампроса, я пнул шпиона по ногам. Тот обрушил на меня свою импровизированную железную дубинку, но я успел подставить голову грека.