Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык - [9]

Уже в передней Либ говорит Ни, что, по его мнению, Парацельс[67] был предшественником Бердяева и Федорова...[68]

Чудная, теплая, лунная ночь...

Перед сном, как всегда, Ни приходит в мою комнату, садится [у постели] в большом кресле, и мы говорим о впечатлениях дня... Это часы, когда мы ведем самые интересные и интимные беседы и говорим друг другу все [самое важное]... «свое»... [Перед его уходом мы крестим друг друга с краткой мо

28//29

литвой.] Затем он идет к себе и еще работает, а я перед сном всегда читаю какую-нибудь книгу, а потом главу из Библии или Евангелия.

Сегодня, когда Ни пришел ко мне, я задала ему вопрос: проявляется ли воля Божья в зле? Так, когда убивают, можно ли сказать, что Бог участвует в этом факте тем, что Он не удерживает руку преступника? Я объясняю себе это так, что Бог не может этого сделать, т. к. Он не может нарушить свободу, в какой бы форме зла [или добра] эта свобода ни проявлялась.

[Ни соглашается со мной, но привносит мысль о тайно действующей силе, которая направляет все к благу.

Я: «Ты имеешь в виду Провидение?»]

Ни: «Если хочешь, но я боюсь так точно формулировать и определять то, что принадлежит тайне... Я нахожу, что теология слишком злоупотребляет этими определениями, не оставляя места для всего таинственного и этим рационализируя религию».

Я: «Я понимаю Провидение или Промысел Божий так: это план Божий, начертанный Им о мире и осуществляемый через все события и факты и мировой жизни, и жизни каждого отдельного человека. Итак, если совершается зло, факт зла, напр<имер>, убийство, то Бог, допуская этот факт, направляет все его последствия к благу, как отдельной души, так и мировой жизни. И если это не удается в том или ином случае, то вина должна падать не на Бога и Его Волю, а на тех, кто этой воле или этому плану Бога противится...»

Ни: «[Ты права, но] Я настаиваю на тайне, кот<орая> лежит в глубине всего совершающегося, и боюсь слишком большой рационализации этой тайны...»

Сегодня получена хвалебная статья о Ни в кат<олическом> журнале «CitéChrétienne*» одного рус<ского> католика^[69]. Это первый русский, кот<орый> так пишет о Ни. Другие или ругали (в России), или молчат (здесь). Не знаю, что хуже.

Понедельник, 22 окт<ября>

За завтраком говорим о «салонности» современной фр<анцузской> литературы. Нет подлинной глубины. Все на поверхности... Изящно, остро, тонко и... пусто... За кофе появляется Фед<ор> Ив<анович>, приносит том Рильке, и мы долго говорим о нем, о его любви к России.

* «Христианский город» (фр.).

29//30

Ни до вечера занимался с M-me Вильде^[70], исправляя ее перевод его книги «Я и мир объектов». «Как трудно переводить на фр<анцузский>, — говорит он. — Я никогда еще так ясно не понимал, насколько французы отравлены картезианством... Французская школа вытравляет душу. Все рационализировано, нет места для интуиции!»

Г-жа В<ильде> (русская по матери, но фр<анцуженка> по отцу, по воспитанию) не может понять самых простых выражений, выходящих за пределы точных определений и формул. Для нее это допустимо лишь в поэзии, а в философии нет места хотя бы такому выражению, как «образы души». «Это imagination*», — говорит она...

Сегодня являлся архитектор осматривать трещину в потолке нашей столовой. Оказывается, нужен серьезный ремонт, т. к. осела стена пристройки к дому. К счастью, ремонт будет лишь снаружи.

Был Ф<едор> Ив<анович>, и мы решили на днях ехать вместе с ним смотреть «Грозу» Островского^[71]. Фильм, сделанный в России и, говорят, очень хороший... Оказалось нечто безвкусно-грубое, карикатура, да еще плохая.

Вечером читаем вслух «Войну и мир». Ни очень любит эти чтения... Я рада, что придумала приятный способ, отвлекающий его от постоянной работы. Он отдыхает, слушая любимых русских авторов. За эти полгода мы уже много перечитали в свободные вечера...

Перед сном говорили о философии. Я говорю, что философия есть постижение смысла жизни.

Ни: «А религия есть жизнь в этом смысле».

Затем перешли к Парацельсу, у кот<орого> много общего со взглядами Ни на человека.

Я: «Кто влиял на Парацельса?»

Ни: «Он вполне оригинален, и трудно найти источники его философии».

Вторник, 23 окт<ября>

Утром за кофе говорили об одном знакомом, делающем карьеру политика, очень тщеславном...

Ни: «Как я ненавижу карьеристов! Помню, мальчиком лет

* Воображение, фантазия (фр.).

30//31

12-ти, когда мне сказали, что какой-то митрополит получил орден Андрея Первозванного, я пришел в ярость, топал ногами...»

Уезжала в Париж по делам, а Ни — платить бесконечные налоги.

Вечером чтение «Войны и мира».

Среда, 24 окт<ября>

После завтрака пришел Ф <едор> Ив <анович>(Либ) и рассказал о собрании, устроенном коммунистами под предс<едательством> Жида, Мальро, Кутюрье и Эренбурга^[72]. Тема о совет<ских> писателях. Было, по его словам, 10 т<ысяч> (!), масса молодежи...

Была Эли (Беленсон)^[73]. С ней много говорили о работе среди евреев. Она мечтает посвятить себя этой работе. Пишет большую статью. Оба ее друга готовятся быть священниками и работать [главным] образом для [обращения] евреев. Эли стала христианкой, пережив тяжелую болезнь... Теперь она живет в большой бедности, но духовно тверда и очень просветленно переносит тяжелую жизнь.