Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык - [44]
Пятница, 15 ноября
У Ни утром два англичанина. Приглашают на будущую в Англии конференцию христиан против войны. Один из них ведет дела лиц, отказывающихся от воинской повинности. Рассказывал о жестокости, с кот<орой> их осуждают. После отказа — три года тюрьмы. Затем вновь призывают, и если отказ — вновь три года, и так до тех пор, пока не согласится... Новый вид мученичества, куда более утонченный, чем костры и звери... И это век, гордящийся своей культурой, цивилизацией и прочими добродетелями!!
Ни вечером у своей переводчицы княгини Ирины Павловны... Она — редкий экземпляр великосветской дамы, интересующейся серьезными вопросами. Читает книги по философии, свободолюбива, правдива, проста, никакой условности, светской фальши. Работать с ней Ни очень приятно, он с ней очень дружен, очень расположен к ней.
Суббота, 16 ноября
Полдня уборка дома. Натирала полы, т. к. наш бедный А<лександр> В<икторович> все еще болен, и мы с сестрой работаем за него.
125//126
Ни уехал после обеда на собрание у Фондаминского (Пореволюционный клуб). Мама сегодня опять слаба. Тяжело видеть ее медленное угасание. Ее еще молодая душа борется с дряхлым телом так мучительно!
Воскресенье, 17 ноября
Утром письмо Ни от В. Н. Лосского>[278] с просьбой напечатать указ мит<рополита> Сергия и объяснения Фотиевского братства>[279] по поводу указа о ереси о. Булгакова. Ни в негодовании и волнении. Я, вернувшись из церкви, застаю его в состоянии гнева и возмущения. Хотя письмо и весьма почтительно по адресу Ни, но это, конечно, притворство и лицемерие самое отвратительное.
К чаю у нас: Гордин — мрачно-ортодоксальный еврей, Ф. И. Либ и пришедший с ним в первый раз проф<ессор>, изгнанный из Германии, Соломон, очень приятный и живой собеседник. Беседа шла у Ни в кабинете, чтоб не беспокоить маму.
Понедельник, 18 ноября
Ни с утра пишет ответ В. Н. Лосскому (заменяющий председателя Братства Фотия). Ответ, отвергающий печатать указ в «Пути», разъясняющий разницу между выяснением и доносом, весьма корректный по форме, но непримиримый и вызывающий по содержанию. Я делаю копию этого письма. Авось пригодится для всего этого постыдного дела.
Вечером Ни уходит на собрание с поэтами у Фондаминского. Я рада, что он попадет в другую обстановку после волнений этого дня с письмом. За завтраком по поводу письма он говорит: «Я — не пастух, а разбойник (по Ницше). Я никогда не примирюсь ни с какой ложью, не подчинюсь никакому насилию над совестью. Я ненавижу эпоху, в которой мы живем. Жажда власти у одних и рабство других!»
Я: «По-моему, все эпохи таковы. Лишь небольшая часть людей любит и ценит свободу и не стремится к властвованию над другими. Так было всегда, и так будет, увы!»
Ни: «Нет, были эпохи более высокие по духу, чем эта».
Пятница, 22 ноября
Интересная мысль Ни за разговором вечером.
«На Востоке христианство (в России) пало на почву язычества и получило его отпечаток и доныне. На Западе оно пало на греко-латинскую почву и получило окраску гуманизма».
126//127
Суббота, 23 ноября
Письмо Ни от В. Н. Лосского (ответ на письмо Ни)>[280]. Письмо на 3 страницах с параграфами и пунктами, доказывающими или, вернее, пытающимися доказать, что Св. Дух действует лишь через иерархов Церкви и пр. пр., что хорошо известно из каждого семинарского учебника.
Воскресенье, 24 ноября
Вечером собрание Рел<игиозно-> фил<ософского> общ<ества>, поэтому никого не приглашали. Но пришли все же: Леня, Пьянов, П. К. Иванов и одна дама, кот<орая> рассказывала о своем путешествии в Египет. Все ушли после чая на собрание. Тема — «Есть ли свобода мысли и совести в православии?»
Я остаюсь с мамой дома и слушаю по радио симф<ониче-ский> концерт (симфонию Бетховена). Тихий вечер с такой музыкой, хотя бы и по радио, для меня большая радость. Позже читаю главу книги «La vie spirituelle des premiers pères»* (об Оригене) и думаю: «Какое совпадение! Ориген — ведь это тоже героическая симфония в христианстве!»
Декабрь, 10-е
Вот уже две недели, как Ни болен. Лекции прекращены. У него сильный ларингит с трахеитом. По ночам не спит от припадков кашля. Заболел после собрания Рел<игиозно>-фил<ософской> ак<адемии>, где произнес большую речь, очень резкую, по адресу официального православия.
16
Вчера собрание Р<елигиозно->ф<илософской> акад<емии> памяти Толстого (25 л<ет> со дня смерти). Ни уже поправился настолько, что мог даже говорить на тему: «Разум и безумие Толстого». Говорили: Л. Шестов («От Яс<ной> Поляны до Астапова»), Г. Адамович (впервые выступивший в Акад<емии> на тему «Единственность Толстого»), Федотов и Вышеславцев>[281]. Народу так много, что большинство стояли все собрание, Ни и Шестов говорили с большим одушевлением. Адамович более лирично. Федотов был не в ударе, вяло. В общем вечер прошел блестяще. Тень Толстого сделала то, чего в тече-
* «Духовная жизнь Отцов Церкви» (фр.).
127//128
ние, увы, 12 лет изгнания не могли достигнуть члены Р<ели-гиозно-> ф<илософской> академии — объединить на любви к нему самых разнородных представителей русской колонии: правых, левых, христиан и нехристиан...
Вторник, 17 <декабря>
Мерзкая погода с гнилым ветром и дождем. Шла по темным улицам Кламара и думала: «Какой ужас хотя бы на минуту представить себе жизнь без Христа. Подумать: "Христа никогда не было..." От одной этой мысли кажется, будто тонешь в какую-то черную бездну и не за что схватиться... И вот вопрос: как же живут те, без Христа? За что держатся? Почему жизнь без Христа для них не такая темная, гнилая улица, как для меня?»
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".