Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык - [31]
«Потому что вера — бескорыстна, а любовь предполагает какую-то взаимность, т. е. что-то утешающее, дающее... Вера для К<ирхегарда> есть риск. Она идет как бы вслепую. Толь-
* «Эта статья, полная злобы и лжи, возбуждает во мне воинственные чувства» (фр.).
** «Утраченное время», «Обретенное время» (фр.).
87//88
ко такая вера двигает горами... Для него высшая вера была > Авраама»>[201].
Я: «Но и Авраам горами не двигал, и никто. Значит ли это, что веры на земле нет? Но если б не было, то не было бы на земле уже давно и христианства...»
Приходит Ф. И. Либ (в первый раз после месячной болезни), и разговор прерывается.
Сегодня читала в «Nouv
Воскресенье, 17 февраля
К 5 ч. у нас: проф<ессор> философии Ганеман (изгнанный из Германии), г-н Бук (немец, живший в России, переводчик), проф<ессор> филос<офии> Аргентинского универ<ситета> Гереро, К. В. Мочульский, монахиня Мария (Скобцова), Г. П. Федотов с женой, г-жа Гавронская (адвокат). Разговоры на всех языках, вплоть до испанского, и на все темы: философия, литерат<ура>, политика.
Понедельник, 18 февраля
Наконец появляется Леня с радио, кот<орое> он починял. И дом, такой затихший, наполняется музыкой... Бедная [наша] мама так радуется музыке. Ведь она ведет образ жизни затворницы. В ее 85 лет она уже никуда не выходит, ничего не видит, кроме своей комнаты и столовой (по лестнице в другие комнаты подниматься ей нельзя), да летом наш небольшой сад.
Леня поправился, но все еще без работы. Хотел уехать к родным в Болгарию, но мать оттуда пишет, что и там гонение на иностранцев.
Вторник, 19 февраля
Самый трудный день в неделе — рынок, прачка, уборки... Усталость от беготни по лестнице взад и вперед... К завтраку приезжает Эли Беленсон, печальная, бледная. Ее вызывают в Тур к умирающей Т. С. Ламперт>[203], ее подруге, тоже крестившейся еврейке. Ее два сына крестились (православные), а два
88//89
брата крестились (католики), и оба сейчас в семинарии готовятся быть священниками.
К вечеру я так устаю, что не могу быть на лекции Ни (Герцен, Огарев)>[204].
Вернувшись с лекции, Ни приходит ко мне и рассказывает... Слушателей много больше, чем на «славянофилах». Конец лекции он импровизировал, т. к. материала на 2 ч. не хватило. Говорил о делении рус<ских> революционных поколений на 2 категории: жестких и мягких, 40 гг., 60 гг., 80, 90 и т. д. Очень оживлен, шутит... Я так люблю его детскую улыбку и смех. Большой и мудрый ребенок!
Среда, 20 февраля
Полдня провела с Р. Г. Осоргиной. Много говорили, многое вспоминали. И она, и я прожили очень сложную жизнь, богатую событиями и впечатлениями. Она окончила юридичес<кий> факульт<ет> в Риме, затем вместе с М. А. Осоргиным жила в Москве, испытала все невзгоды революции, спасая М. А. от голода в тюрьмах и ссылке, а теперь после высылки — жизнь в Париже, одиночество, безработица и в перспективе — отъезд в чуждую ей Палестину за невозможностью найти работу.
Я же свою жизнь могу разделить на 5 периодов: Харьков, где я родилась и жила до 25 л<ет> (с перерывами поездок за границу), Киев — куда меня выслали под надзор полиции до приговора по делу с <оциал-> д<емократической> типографии, Петербург, где мы жили с Ни 4 года, затем Москва — где жили вплоть до высылки за границу, т. е. до 1922 года (всю войну и революцию).
И я, и Р<ахиль> Г<ригорьевна> жалели о том, что не писали воспоминаний. Такое богатство материала и у нее, и у меня... И у меня явилось желание восстановить в памяти хотя <бы> все самое значительное в моей жизни. Попробую летом этим заняться, т. к. теперь не найду времени. Все дни уходят на необходимое, и время остается только для отдыха.
У Ни его переводчица кн. Ирина Павловна, работают над проверкой текста.
Четверг, 21 февраля
Обед у Ландсберг (немец<кий> философ, ученик Шеллера>[205], ныне эмигрант, т. к. по матери он еврей, хотя близкий ка-
89//90
толичеству). Его молодая, очень красивая жена окончила фил<ософский> факульт<ет> и пишет диссертацию о Сен-Симоне>[206]. После обеда мы вместе с ними поехали на собрание в «Esprit», где Ландсберг читал доклад на тему «Личность и смерть». К сожалению, зал для доклада был так мал, что никакие беседы были невозможны. Негде ни сесть, ни даже стоять. Духота, давка. Несколько слов сказали Маритэн и Ни. Тема значительная, но Ландсберг растворил ее в обильных и слишком общих рассуждениях, и она утратила [всю] свою остроту. Ни возразил ему, заметив, что в его докладе ни слова не было сказано о смысле смерти. А смысл этот двоякий: и положительный, и отрицательный. Положительный — иначе жизнь каждой личности длилась бы в плохой бесконечности, и отрицательный, внушающий ужас перед разрушением этой личности здесь, на земле.
Что говорил Маритэн — не поняла, т. к. говорит он очень неясно, неотчетливо.
Пятница, 22 февраля
Был Л. И. Шестов. С возмущением говорил о статье В. Ильина] и настаивал на необходимости ответить и обличить его в наглой клевете. «Этого нельзя так оставить. Сегодня льют помои на одного, завтра на другого. Это касается всех нас».
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".