Профессия за тридевять парсеков - [120]

– Оказывается, горит только упаковка. Остальное просто нагревается и становится мягким, – пояснил для меня Рим, ударом ноги выбивая оружие у ослепленного врага. Поль попытался отползти не глядя, но флиберийский клинок у горла заставил его передумать и замереть.

Пират открыл рот, явно намереваясь поднять тревогу. Должна сказать, от столь вероломной атаки он очухался довольно быстро. Рим тоже неприятно удивился, но мешкать не стал, и лезвие меча раскалилось. Батончиковая жижа быстро затвердевала, стягивая Полю веки на манер герметика, так что видеть он не мог, зато ощутил жар и предпочел повременить с самоубийством.

– Саша, доставай ремень.

– Думаешь, порка тут поможет?

Рим в ответ глянул так, что мне стало стыдно.

– Достань его ремень и свяжи руки!

– А-а… – Я понятливо покивала и прилежно взялась за дело.

Пока я, против воли смущаясь, возилась с незнакомым механизмом застежки, дергая и тряся несчастного пирата, Рим терпеливо держал клинок навытяжку в нескольких сантиметрах от вражьей шеи. Поль потел, но не рыпался, здраво предпочитая жизнь эфемерной гордости. Риму бы такую практичность!

– Ну что ты там копаешься?!

– Сейчас! – отдуваясь, прошипела я, успев вспотеть почище Поля. – Тут какая-то застежка непонятная…

Рим закатил глаза и, на секунду отведя меч, ударом эфеса отправил врага на заслуженный отдых. Мне показалось, что вырубился Поль даже с облегчением: такие бестолковые враги ему еще не попадались.

– Сразу не мог так сделать?! – возмутилась я, утирая пот со лба.

– «Не навреди», забыла?

– Это же пираты! Какие вообще тут могут быть правила?

– Но мы-то с тобой не пираты.

Я озадачилась и уступила место у вражеского ремня, отправившись подбирать бластер. Не оставлять же добро валяться в коридоре! Оружие мало походило на земные аналоги, но Сергей на шаттле управлялся почти с таким же. Может, и я смогу? Не застрелить, конечно, но напугать кого-нибудь сгодится. Я представила, как направляю бластер на Сергея, а тот трясется от страха, и фыркнула. Ага, как же, напугаешь его! А жаль. Поквиталась бы с ним за смерть Рима…

Минуточку!

– Рим, а как это ты умудрился выжить после выстрела, да еще так удачно переместиться на Армаду?

– У тебя такой тон, будто я совершил преступление. – Рим проволок поверженного пирата мимо меня, держа за ногу и не слишком заботясь о том, чтобы Поль целиком вписался в поворот.

– Зубы мне не заговаривай!

Флибериец сделал вид, что поглощен утрамбовыванием бессознательного тела в нишу между опорными элементами крейсера. Если Поль после пережитого отделается только парочкой переломов, он с полной уверенностью сможет назвать себя счастливчиком.

И этот человек еще строит из себя пацифиста!

– Ну? – напомнила о себе я.

– Давай не сейчас, а?

– Нет уж! Рассказывай!

– Но…

– Рим!

– Ладно! – Рим, забывшись, полыхнул огнем и тут же с воплем омерзения полез за пазуху. Обертка батончиков кое-где оплавилась, и теперь горячая смесь пачкала ему грудь. – Фриам провел меня сквозь свернутое измерение, довольна?!

– Это что… типа телепортация? Без транспортала?!

– Типа! – передразнил Рим и выкинул наиболее пострадавшие от его темперамента батончики все в ту же нишу. – Не смотри на меня так, я сам про это ничего не знаю!

– Нет доказательств существования форисциан, это все мифы! – передразнила я. – Ну и что ты теперь скажешь, представитель сверхразвитой планеты? Утерли мечтатели скептику нос?

Рим философски развел руками, успев остыть в прямом и переносном смыслах. Мы продолжили победоносный путь, хотя, как и большинство великих героев, понятия не имели, куда именно он нас приведет.

– Все равно ты глупо поступил, – машинально понизив голос, заметила я. – Прилететь к черту на кулички без поддержки, с полумертвым форисцианином на пару… Надеюсь, это только так кажется и у тебя все-таки есть план? Иначе я тебя сама прибью…

– А давай не будем обсуждать мои планы в тылу врага?

Я опомнилась и прикусила язык. Чуть позже все из него вытрясу, а сейчас есть дела поважнее.

– Как этим пользоваться?

Рим удивленно приподнял бровь, но бластер у меня забрал и, повертев в руке, вернул обратно.

– Серую выемку видишь? Эту штуку надо поднять наверх. А спусковой крючок – вот тут. Только целься в ноги, ладно?

– С каких пор ты такой милосердный? Ты же флибериец, у тебя война в крови!

– Это не мешает мне сперва думать головой.

Я фыркнула, вложив в этот звук весь свой скептицизм. Рим поморщился и открыл было рот, но отвлекся на подозрительный шум сразу с двух сторон – спереди и сзади. Мы замерли, насторожившись, но ни криков «Пленных не брать!», ни шагов, ни каких-бы то ни было еще признаков того, что нас обнаружили, так и не услышали.

– Есть рубежи, которые лучше не переходить, – успокоившись, продолжил Рим. – Ты никогда не видела настоящую войну – какими бы ни были цели, этого нельзя допускать. Когда люди убивают друг друга, прикрываясь возвышенными идеалами и верой в собственную справедливость – это отвратительно. Правда ведь у каждого своя. Мы поняли это ценой собственных ошибок, возможно, когда-нибудь поймут и на твоей планете.

Я хотела ответить, что и так всегда это знала и вовсе не собиралась гасить пиратов направо и налево, но не успела.