Профессия — солдат - [2]

— А как будет с воздушной поддержкой?

— Никаких бомбардировщиков, да и истребителей тоже. Вы будете располагать только несколькими легкими разведывательными самолетами, если, конечно, найдутся дураки, которые на них будут согласны летать. Не будет также артиллерии, вообще никакого вида оружия дальнего действия. На этот раз мы проводим небольшую войну и намерены проследить, чтобы все было по правилам. У вас есть еще вопросы? Нет? До свидания!

Кипя от злости, Дермод покинул штаб, где каждый взгляд, брошенный на его мундир, выражал презрение, жалость или легкую насмешку. Он старался игнорировать это отношение к нему гордых и чванливых тиранов в зеленых мундирах стражи — но тем не менее в его душе всегда поднималось чувство гнева, ярости и бешенства. От удара по одной из этих ненавистных ему рож (весьма отчаянный поступок) его удерживала только мысль, что их дни уже сочтены.

Сегодня удался первый шаг смелого и далеко идущего плана — он был выбран на войну! Следующий шаг может оказаться более трудным, так как майор Дермод должен был еще выиграть эту войну. Тогда третий, самый последний, шаг окажется самым простым: лавину, если она уже сдвинулась, не остановишь...

Мощные вертолеты садились на поле, словно гигантские разозленные насекомые. Другие, уже стоящие на земле, выплевывали из своих внутренностей длинные плоские ящики с оружием. Их тут же подхватывал наземный персонал, проверял и складировал под бдительным холодным взглядом стражников, сверявших поступавшее количество оружия по накладным. Дермод едва сдерживал себя от бушевавшей внутри него ярости. Те, кто не участвовал в будущей войне, использовались для работ по подготовке и обеспечению Семнадцатой Земной Военной Экспедиции, в то время как те, кто шел в бой, получили отпуск, который должен был продолжаться вплоть до самого момента погрузки в корабли. Это создавало прекрасную иллюстрацию мерзкой добропорядочности, под прикрытием которой стражники делали свою грязную работу.

Честно и справедливо было бы возложить тяжесть приготовлений на плечи мужчин, идущих на войну, вместо того чтобы давать им недели три свободы. Свободы на то, чтобы поразмыслить о том, что их ждет впереди...

«Это не то, что в старые времена», — подумал Дермод, и в который раз его охватила давящая жалость к самому себе. Он попытался представить себе, что рев вертолетов — это грохот тысяч бомбардировщиков, заслоняющих небо, разукрашенное белыми шапками взрывов зенитной артиллерии... а может быть, это грозный рык артогня?

Его захватывала фантазия, и он пошел в своих мыслях еще дальше, продвигаясь назад во времени, в то полулегендарное прошлое, когда жизнь была буйной, бурливой и по-настоящему счастливой...

Потоки воздуха врывались в кабину через дырки, пробитые пулями в плексигласе фонаря, а залитые маслом очки затрудняли наблюдение за приборами его маленького истребителя. Но он отчетливо видел большую красную кнопку на ручке управления и различал растущий в прицеле силуэт вражеского бомбардировщика. Через мгновение он ясно увидел линии трассирующих снарядов, связывающих его самолет с самолетом врага. Огонь его пушек разрывал на клочки фюзеляж неприятеля. В стороны летели клочки обшивки, и внезапно яркая вспышка оранжевого клубка огня при взрыве бензобаков и боезапаса поставила последнюю точку на судьбе бомбардировщика.

Его маленький истребитель подбросило...

...Дермод схватился за поручень, стараясь не упасть с сиденья в командирской башенке тяжелого танка, и в то же время через грохот, пыль и смрад горячего масла отдавал приказы своему экипажу. Фонтаны земли и камней взлетали в небо вокруг его бронированной машины, удары пуль крупнокалиберного пулемета с пролетающего пикировщика грохотом отдавались в его голове, даже несмотря на надетый шлемофон...

...Дермод находился в боевой рубке рейдера, бьющего всеми своими орудиями в поддержку высаживающегося десанта...

«Те войны, — подумал он с ностальгией, — в них что-то было...»

Придя домой, он попытался вздремнуть, но сон не шел к нему. Он ощущал потребность в дружеской поддержке, в друге, с которым можно было бы переговорить о Планете, который бы еще раз заверил его, что то, что он намеревается сделать, является настоящим добром для огромного количества существ, наделенных разумом.

К сожалению, единственный человек, которого он мог бы назвать своим другом (правда, с большой натяжкой), был в это время на Келгии, выбирал для сражения самые трусливые экземпляры гусениц. Прибытия его на Землю можно было ожидать не раньше, чем через неделю...

Приняв внезапное решение, Дермод сменил мундир на гражданский комбинезон — он утопит свои сомнения и неуверенность в работе.

Он выбрался из лагеря и поехал в город, расположенный неподалеку. Наступил вечер, и на улице было полно гражданских — жадных до сенсаций галактов. Среди толп прогуливающихся нередко мелькали белые ремни солдат, свидетельствующие о том, что этим людям скоро необходимо будет отправляться на войну.

Дермод поставил машину на стоянку и двинулся в ближайший бар. Наливая себе виски из автомата с напитками, он оглядел помещение. Здесь была большая шумная группа солдат, расположившаяся за несколькими столиками, прямо посредине зала. Рядом с ними, за соседним столиком, сидел лейтенант, с уважением слушающий разглагольствования какого-то гражданского типа, донельзя толстого, который вливал в себя рюмку за рюмкой. Дермод невольно прислушался.