Профессионалы - [18]

Ха-ха, они называют ЭТО «в результате внутреннего дисбаланса». Бедную малышку, регулярно удовлетворявшую самые безумные и похотливые извращения половины населения Вавилона, лишили любимой работы на четырнадцать суток. Профи, ударницу эротического труда обрекли на триста тридцать шесть часов воздержания. Двадцать тысяч сто шестьдесят минут. О секундах и подумать страшно… Отключённый от электросети конвейер – течёт масло, ржавеют шестерёнки, и лопаются ременные передачи. Крысы рожают детёнышей на щите управления, рабочие потихоньку разбирают дорогие измерительные приборы на цветмет… Да чтобы вернуть гетере молодость и здоровый цвет лица, «молодым геронтофилам» придётся очень постараться!..

Не позвонил.

Брудершафт – зря… всё зря…

Второй день Юрико не выходит из дому – забота о лаваше насущном по боку. И уже второй день подряд бабушка громко-громко ругается, используя странные для женщины её возраста слова и выражения.

Двое суток… почти пятьдесят часов…

Юрико засыпает – забытьё – и чувствует пушистое тепло на лице, влажный язык, горячий носик…

Сон. Умиротворение. Бледно-розовые нити медленно ползут из-под закрытых век – по щекам, шее, груди, ногам… по паласу, подоконнику, в форточку, по асфальту… – нити оплетают город паутиной, нити ищут суженого Юрико.

Есть! нашли!

Здесь он стоял, это его следы – тёплые пятки, сильные мужские икры, упругие ягодицы. А потом он ушёл. Туда, далеко, очень далеко, но он вернётся. Обязательно вернётся. Скоро.

Завтра!

Юрико вынырнула из забытья и осторожно сняла с личика довольно урчащего зооморфа Степашку. Это он, шкодник, навеял вещий сон, это он, мягкий пушистик-добуцу, успокоил хозяйку и развеял сомнения. А теперь выполнивший свой долг Степашка ластится, просит, чтоб его погладили, почесали за длинными белыми ушами.

Юрико смеётся и обнимает снежного зверька, дорогую трансгенную игрушку, подаренную отцом на шестнадцатилетие. Девушка щекой проводит по нежной шёрстке и шепчет:

– Спасибо!

Степашка довольно жмурится: мол, не за что, не стоит благодарности.

Завтра. Дожить до завтра… – ха-ха, теперь-то запросто, теперь легко!!

Акира сгорел на работе, но он воскреснет! Он обязательно воскреснет! – и позвонит Юрико!

Он профессионал, он феникс… он… Ему очень нравится девушка с большими глазами-голограммами!!

Да!!

Всё будет хорошо.

Всё.

Будет.

Хорошо.

Вот только бабушка опять ругается – испуганный Степашка, смешно мотыляя длинным хвостом, прячется под стол. У морфика там гнездо, сооружённое из старой маминой шубы, пары давно немодных, чуть ли не довоенных платьев и ярко-жёлтого шарфа, изъеденного молью. Степашка прижимает длинные уши к пухленькому тельцу и ныряет в своё матерчатое убежище: он не любит громких звуков, он любит смотреть в будущее и пить топленое молоко из пластиковой мисочки.

9. ВЕРМУТ

Вернулся ОТТУДА.

Оттолкнувшись от простыни татуировками лопаток, Акира встал с кровати и чуть не упал обратно, на матрас и подушку – свежие мышцы ещё не успели адаптироваться к новой нервной системе.

Жив… – а с кем ни бывает? Цел и замечательно, в смысле, просто великолепно, если через трое суток после смерти таки наблюдается комплект органов и конечностей – значит, последний пожар был счастливым.

Акира умылся – и долго разглядывал своё отражение в зеркале: хе-хе, найди пять отличий – каким ты был раньше, и какой ты есть сейчас?

Распечатал солидный чёрный пакет с новым комплектом служебной одежды. Оделся и прогулялся к киоску «Вавилон-печати» за свежей прессой. Вернулся домой, неторопливо разоблачился и решил сегодня на работу не ехать: два пожара подряд – он заслужил отдых, а Спитфайр подождёт, из-за отсрочки в сутки ничего не случится: подумаешь, доклад…

Акира выдернул из розетки штекер стационарного телефона и вытащил аккумулятор из мобильника. А вот так! – никого нет дома! хозяева ещё с работы не вернулись, не воскресли, понимаешь, к положенному сроку!..

Феникс отправился на кухню, наполнил водой электрочайник, насыпал в фарфоровую чашку три ложки растворимого кофе «Блэк Планинум» – и через минуту залил порошок кипятком.

Закурил, развернул газету.

А где же… Ага, как всегда на последней странице. Некролог: «На двадцать четвёртом году жизни при исполнении служебных обязанностей в пожаре погиб великолепный специалист, феникс пятой категории Акира Ода. Профсоюз и администрация пожарного депо N9/21, коллеги и друзья скорбят об утрате и, надеясь на очередное воскрешение, выражают соболезнование родственникам». И портрет, понятно, рядом – как всегда ужасный: в гроб краше кладут.

Акира аккуратно вырезал лазерными маникюрными ножницами статейку о собственной смерти и спрятал в специальной папке для документов, украшенной серебряной фольгой и позолочённой защёлкой. Этот пожар для Акиры был юбилейным, двухсотым – а такие даты принято обмывать в кругу друзей, да-да, обмывать – и непременно чтоб вокруг, сверху и снизу куча народа присутствовала, чтоб пели и танцевали, веселились и даже морды били, и блевали тихонечко по углам, и занимались любовью с пьяными гейшами!..

Просматривать по утрам прессу… сразу после воскрешения… – смерти подобно! Но что поделаешь? – привычка.