Проективный словарь гуманитарных наук - [297]

Шизофашизм отличается от традиционного фашизма цинизмом и коррупцией, а также новейшим «ноу-хау»: чем глубже пропасть между идеалом и фактом, тем больше это импонирует массам. Пропаганда лжет откровенно – в расчете, что народу ложь понравится, если она «наша», нам льстящая, а их «уделывающая». Такую «правильную», «патриотическую» ложь (типа «распятого мальчика на площади») встречают с особым воодушевлением. Наглость обмана и оправданное им насилие как бы служат гарантией того, что лгущий – свой, до гробовой доски, поскольку он теперь повязан ложью и кровью. Боязливая ложь может уклоняться от истины на несколько градусов, ложь посмелее – на прямой угол, а совсем отважная – на 180 градусов, то есть прямо обратна истине. Шизофашизм вбирает в себя некоторые черты постмодерна: презрение к реальности, культ гиперреальности, насаждение симулякров, приоритет означающих над означающими, – но при этом отрывает их от рефлексии, игры, иронии и ставит на службу архаическим общественным структурам, инстинктам власти и массовой сплоченности.

*Новейшее средневековье, Панфобия, Психократия, Святобесие, Социоделики, Тотальгия

Политика. С. 261–262.

ЭКЗИСТЕН А ЦИЯ

ЭКЗИСТЕНАЦИЯ (existenation; экзистенция + нация). Нация как экзистенциальный субъект, погруженный в поиск самого себя. Согласно философии экзистенциализма, существование предшествует сущности и личность переживает состояние страха, тревоги и абсурда в процессе выбора себя. Эти категории экзистенциальной психологии могут применяться и к коллективным субъектам, вплоть до этнических общностей, наций. Существование нации может не только предшествовать всякой сущности, но и затруднять ее выбор себя в качестве таковой. Искание собственной идеи и ее ненаходимость – две аксиомы «россиянства». Если нация постоянно отчуждается от себя в форме «другой, истинной, настоящей России», значит, эта чуждость себе, неуспокоенность в себе и составляют ее экзистенциальную заботу. С этой точки зрения ни православие, ни соборность, ни коммунизм, ни космизм, ни евразийство не способны исчерпать, выразить и оформить сущность России, потому что эта сущность ставится как задача и в такой постановке всегда удаляется от ищущего.

Как есть экзистенциальныe личности, которые постоянно бьются над поиском смысла собственного существования, так Россия может восприниматься как «экзистенциальная страна». Не ленивая и не трудовая, не авторитарная и не анархистская, а «никакая» и «всякая», вроде подпольного человека у Достоевского, который не может никем стать именно потому, что стал никем. Россия – редкий случай экзистенциального общества, которое все время ищет себя, проецирует себя как предмет рефлексии и вопрошания. Это не нация в традиционном смысле, а нация-проект, как Израиль и Америка. Но не богооткровенный в своем истоке (в отличие от Израиля) и не успешно-деловой, практически исполнимый (в отличие от Америки), а проектирующий свою собственную проектность, чисто экзистенциальный и потому неисполнимый. Россия – то, что хочет стать Россией, нация-экзистенция, экзистенация.

*Историопластика, Проективность, Соисторичность, Топохрон, Ухрония

Эссе. Т. 2. С. 139–145.

ЭКОНОПО Э ЙЯ

ЭКОНОПОЭЙЯ (econopoeia; от греч. oikos, дом, жилище). Поэтическая сторона экономики, домашнего хозяйства и товарного бытия вещей. Постиндустриальный капитализм меняет психологию потребителя, превращая его из придатка собственности в творца самого себя. Раньше человек жил в мире прочных, долговечных вещей, которые переживали его, переходили к внукам и правнукам. Теперь товары покупаются не для накопления, не для передачи их материальной ценности потомству, а ради эксперимента над самим собой. Товар – это метафора моего «я», одно из его подобий, которое сменяется другим. Новые костюмы, телефоны, автомобиль суть разные возможности для меня быть другим, тем, каким меня еще нет. Впереди, в некоем поэтическом просвете, лучится сущность абсолютного товара, который столь же неуловим, как мое подсознание, мое сверх-Я. То, что предлагается к покупке, есть лишь одна из многих затерянных частиц моего «я», и товар напоминает мне о ней, погружает в романтическую грезу о моем всесилии, всезнании, вездесущности. Реклама поэтична, как намек на то, чем ты можешь стать, мимолетная греза иного существования, зов к трансценденции. Современный капитализм, пресловутое «общество потребления» – это поэзия вещей, лишенных тяжкого материального субстрата и превращенных в знаки меняющихся возможностей, подвижных соотношений между мною сегодняшним и мною будущим.

*Веществование, Лирический музей, Реалогия, Сверхпоэзия, Социопоэйя, Технопоэйя, Человещность

Поэзия хозяйства // Эссе. Т. 2. С. 72–83.

Поэзия. С. 326–334, 441–442.

ЭКОФАШ И ЗМ

ЭКОФАШИЗМ (ecofascism). Идеология почитания и сохранения природы ценой подавления человека, репрессивных мер против развития цивилизации. «Зеленые», как известно, борются за чистоту среды обитания, требуя от общества ограничения промышленного и технологического прогресса, снижения уровня жизни. Но есть и более радикальное направление экологизма, которое ставит охрану природной среды выше задачи сохранения самого человека. Это та «красная черта» в зеленом движении, за которой оно перерастает в экологический фашизм. Еще на рубеже 1980–1990-х годов становилось ясно, что тоталитаризм, политически изживший себя в марксизме, в классовой борьбе, может найти для себя новую нишу – экологию. Откровенные экофашистские движения встречаются крайне редко – к ним принадлежит, например, Либертарианская национал-социалистическая партия зеленых, чей флаг – свастика на зеленом фоне – подчеркивает синтез экологии и национал-социализма.