Проект "Вавилон" - [6]

Опустошив почтовый ящик, Патрик плюхнулся на диван. Отсюда ему открывался чудный вид на индустриальный квартал и на добрую дюжину строительных кранов. Это был не самый лучший район, да и квартира маленькая и запущенная. То, что старая газовая колонка в ванной комнате до сих пор работала, было на грани чуда и каждый раз заставляло Патрика трепетать. Но, с другой стороны, этот агрегат работал уже так долго, так с какой же стати ему взлетать на воздух именно сейчас?

Интересно, как много почты ежедневно приходило на имя Патрика — ведь он снял эту квартиру лишь на время, и немногие знали этот адрес. Правда, в большинстве своем почта состояла из флайеров, проспектов и тому подобной мелочи, что бросают в почтовые ящики. Но на этот раз пришло письмо, которое привлекло его внимание. Очевидно, оно было доставлено экспресс-почтой. Странно, что в получении не нужно было расписаться. На конверте стоял знак Организации Объединенных Наций, а вот отправитель указан не был. Внутри лежала записка с инструкцией, согласно которой Патрику нужно было пойти в представительство авиакомпании и забрать там билет на свое имя. Нужно было поторапливаться, потому что самолет вылетал в Женеву этим же вечером.

Глава 4

22 апреля, отель «Дю Лак», Женева.

Питер Лавелл успел опустошить вторую чашку чая, когда к нему подошел официант и сообщил, что только что к входу подъехала машина и ждет его.

Профессор взглянул на часы и удивился пунктуальности организаторов. За день до этого он в большой спешке покидал свои вещи в маленький чемоданчик и последовал загадочному и весьма официальному приглашению. В аэропорту в Женеве его имя объявили по громкой связи и у окошка информации передали конверт. И снова внутри он нашел записку, а вместе с ней бронь на номер в самом лучшем отеле вместе с магнитной картой, подтверждение столика в ресторане с видом на Женевское озеро и билет в театр. В письме было сказано, что за все уже заплачено, и просили быть на следующее утро в полной готовности ровно в 8.30.

Питер отодвинул чашку и вышел на улицу.

— Господин Питер Лавелл? — к нему подошел роскошно одетый мужчина в белых перчатках.

— Да, это я, — ответил он по-французски.

— Вы можете говорить по-немецки. Пожалуйста, следуйте за мной, я отвезу вас в здание Организации Объединенных Наций. Позвольте мне взять ваш багаж.

Водитель проводил профессора к черному «Мерседесу» с тонированными стеклами.

Женева была невероятно зеленым городом. Ее положение между озером и горами создавало особую атмосферу — уютную и в то же время фешенебельную. Вечером Питер отказался от похода в театр ради прогулки по берегу озера, где два часа наблюдал за лебедями и яхтами. Он казался сам себе немного замкнутым и одиноким, почти как в отпуске. Но потом вспомнил про все эти Нации и международные организации, про ЮНЕСКО, ВОЗ,[6] ООН, представленные здесь. Во многих местах в городе можно было увидеть ухоженные газоны и голубые застекленные небоскребы с флагштоками, камеры наблюдения и представителей службы безопасности.

Поездка оказалась не слишком долгой, и вскоре они остановились у эффектного офисного здания, такого же остекленного, как и все, что строилось здесь в последние десять-двадцать лет. Шофер затормозил прямо у входа, передал Питеру его вещи и проводил в здание через вращающуюся дверь. Тем временем машину отогнал другой мужчина, одетый точно так же, как и первый.

Питер вошел в высокий полупустой вестибюль из темного полированного камня. На входе водитель предъявил пропуск и получил такой же для профессора.

— Приколите его, пожалуйста, на нагрудный карман, — сказал он, а затем указал на арку, рядом с которой стояли два охранника. Это было очень похоже на металлоискатель, какие обычно стоят в аэропортах. — Идите по этому коридору к лифту номер четыре. Он доставит вас на двадцать третий этаж, где вас уже ждут. И хорошего дня, профессор Лавелл.

— Да, спасибо, и вам тоже.

Скептически оглядев детектор, Питер прошел мимо коренастых охранников. Дверь лифта уже была открыта. Пока профессор искал кнопки, двери закрылись, и лифт стремительно понесся ввысь. Он летел так быстро, что Питер даже испытал неприятное чувство в области желудка. Через считанные секунды лифт плавно затормозил, дверь отъехала в сторону, и молоденькая девушка попросила его проследовать за ней. Вместе они пошли по мягкому широкому темно-синему ковру просторного коридора. На стенах висели картины, кое-где встречались подсвеченные галогеновыми лампами скульптуры. В конце концов они пришли в своего рода фойе, где стояло несколько черных кожаных кресел и стеклянный столик на хромированных ножках.

— Пожалуйста, подождите здесь немного. Вам принести что-нибудь выпить?

Поблагодарив, профессор отказался и присел в кресло. Обстановка настраивала на очень серьезный лад. Тем не менее Питер не переставал задавать себе один и тот же вопрос: что же это все могло значить? Может, его доклады или книга сильно не понравились кому-то наделенному высокими полномочиями? Но это вряд ли вынудит его резко изменить свою точку зрения или заставит сильно волноваться. С другой стороны, его последние работы не были настолько провокационны. А может, ему хотели предложить почитать лекции, или попросить дать интервью, или, на худой конец, лично подискутировать? Питер очень сомневался, что кто-то из сотрудников ООН действительно мог понять и уж тем более оценить по существу значимость его работ. Как бы то ни было, но крайней мере он был одет соответственно обстановке. На нем был скромный костюм антрацитового цвета, который он заказал у одного портного в Италии, рубашка с воротником-стоечкой в тон костюму и черные ботинки. Галстуки Питер не выносил, ему всегда казалось, что они душат его, а кроме того, они выглядят чересчур бюрократично. Люди должны смотреть на его лицо, а не на галстук.