Проект «Вальхалла» - [5]

Кристиан наслаждался японской кухней. Он норовил попробовать из каждой чашки, стараясь угадать, чем его угощают.

— Это суси, — предложил Симидзу. — Его очень просто приготовить. Отваривают рис, добавляют уксус, сахар и соль. Затем быстро остужают и перемешивают с овощами или мелко нарезанной рыбой. Мы с женой любим суси.

— Вкусно, — похвалил Кристиан.

Очень скоро Кристиан убедился, как неудобно с непривычки сидеть по-японски. К концу трапезы поджатые ноги сильно затекли и онемели. Он стал ерзать на татами, стараясь найти более удобное положение. Внимательный Симидзу немедленно предложил перейти к нему в кабинет, чтобы там выпить кофе.

— Я думаю, что вы уже удовлетворены знакомством с татами, — невинно заметил Симидзу, — тем более что у нас они не такие красивые — повытерлись, пора менять. Татами и жена хороши, когда новые.

За кофе Симидзу поинтересовался, как Кристиану понравилось в университете, чем он может быть полезен молодому коллеге.

— Меня интересуют отношения между Германией и Японией в тридцатые годы, — сказал Кристиан, — то есть период после прихода к власти Гитлера и до начала мировой войны. Я надеюсь ознакомиться здесь со всеми японскими материалами на эту тему.

— В таком случае вам будет небесполезно встретиться с одним из моих друзей, который давно изучает сходства и различия во внешней и внутренней политике двух стран между двумя мировыми войнами, — предложил Симидзу.

— Как его фамилия? Может быть, я что-то читал из его работ? — заинтересовался Кристиан.

— Нет, он печатается крайне мало. Но я могу свести вас. Скажем, послезавтра, в субботу.

Кристиан охотно согласился.

В субботу утром после семинара профессор Симидзу подтвердил приглашение.

— Коллега придет ко мне вечером в гости. Жду и вас часам к семи.

Кристиан отправился в гости на такси. Он рассеянно смотрел в окно. Перед светофором такси остановилось. Рядом затормозила другая машина. В ней сидел один пассажир, по виду тоже иностранец. Лицо пассажира казалось ему странно знакомым. Он посмотрел на него вновь: в соседней машине сидел Норберт Хартунг, старый мюнхенский знакомый, муж Маргарет Линденберг, с которой Кристиан когда-то учился на историческом факультете. Маргарет занималась археологией и вечно торчала в экспедициях. Норберт был физиком, ему прочили большую научную карьеру.

Кристиан попросил шофера высадить его, вышел из такси и Хартунг.

— Вот это неожиданность! Совершенно не думал, что ты способен на столь дальнее путешествие. Ты вместе с Маргарет?

— Маргарет скорее всего уже нет в живых, — ответил Хартунг, отвернувшись.

— Что? — с ужасом переспросил Кристиан. — Что случилось?

— Утонул корабль, на котором она плыла в Буэнос-Айрес. Ты же знаешь, в последние годы она увлекалась археологическими изысканиями в Латинской Америке.

— Подожди, — сказал Кристиан, — расскажи мне все по порядку.

Они просидели довольно долго в небольшом баре, где, кроме них, никого не было в этот час. Хартунг рассказывал, а Кристиана не покидало ощущение, что все это сон.

— Когда я немного пришел в себя, — продолжал Хартунг, — я попытался выяснить, что же все-таки произошло с судном. Никто не мог мне ничего сказать. Это были страшные дни. Я потерял сон, не мог работать, у меня дрожали руки... Ты не можешь себе представить, какое это горе для меня. Я безумно люблю... любил Маргарет. Начались галлюцинации, мне повсюду мерещилось ее лицо. Тогда я понял, что должен что-то сделать. Я боялся оставаться один в нашей квартире, где каждая вещь напоминает Маргарет. Я улетел в Аргентину, там продолжались поиски судна. Они обследовали участок океана, где могли остаться хоть какие-нибудь следы, но ничего не нашли. Ничего! Ни обломков, ни масляных пятен, ничего. Компания, которая вела поиски, торопилась покончить с бессмысленной, с ее точки зрения, тратой денег. Страховой полис компенсировал гибель «Генерала Шермана». Покрутившись положенное время в океане, спасательные службы прекратили поиски. Я был в отчаянии, так же как и еще несколько прилетевших туда родственников пассажиров «Шермана». Узнав об окончательном отказе компании продолжать поиски, я в невменяемом состоянии вернулся в гостиницу и стал писать письма...

— Кому?

— Всем! Президентам США, Аргентины, Федеративной республики, Генеральному секретарю ООН... Не знаю почему, но мне пришло в голову, что гибель судна произошла в результате военных маневров неизвестной державы. И тут начали твориться странные дела. Вернувшись из нашего посольства, я обнаружил, что мой номер кто-то основательно распотрошил: шкафы распахнуты, вещи на полу, бумаги разбросаны по всей комнате... Администрация гостиницы клялась, что их служащие ни при чем. Пришли полицейские, покрутились и ушли с кислыми лицами, дав понять, что вряд ли удастся обнаружить преступников. Самое удивительное, что ничего не украли, хотя в номере я оставил почти все свои наличные деньги.

Хартунг внезапно замолчал. По его лицу опять пробежала нервная гримаса. В баре стукнула дверь, Хартунг вздрогнул.

— Ты ведь знаешь, у меня, кроме Маргарет, никого не было. Родители погибли, близких родственников не осталось.