. Повторяю: элементарная школа тмъ только отличается отъ высшихъ, что на той высот, на которой находится преподаваніе науки въ э[лементарной] ш[кол], оно не можетъ логически подраздляться. Каждая втвь науки не иметъ достаточно интереса, чтобы быть наукой. Возможно ли представить себ преподаваніе отдльно статистики для того, кто не знаетъ основательно исторіи, или ботаники для того, кто не знаетъ основательно начала естествовденія, или геометріи для того, кто не знаетъ основательно ариметики. По смыслу п[роэкта] у[става] подъ в[ысшими] н[ародными] у[чилищами] я разумю соотвтствующія у[зднымъ] у[чилищамъ], и въ таковыхъ я не могу себ представить логическаго, а не насильственнаго подраздленія предметовъ. Правда, это подраздленіе предметовъ и учителей можетъ быть введено, и введено въ настоящее время, но каковы результаты? Ежели бы величайшему генію педагогу предложили преподавать въ у[здномъ] у[чилищ] одну географію извстное число часовъ въ недлю, онъ бы едва ли могъ сдлать что нибудь больше перваго рутинера учителя, заставляющаго своихъ учениковъ заучивать звуки по извстному порядку. Нужно убдиться, что составляетъ силу в[ысшихъ] у[чебныхъ] з[аведеній], подраздленіе наукъ для учениковъ, усвоившихъ уже такъ общій смыслъ науки, что каждая отдльно можетъ для нихъ представляться самостоятельною и занимательною, это самое подраздленіе, примнимое къ н[изшимъ] у[чебнымъ] з[аведеніямъ], составляетъ ихъ слабость. < – Самое первоначальное образованiе ничего не подраздляетъ и возможно только тогда> и, къ несчастью, всегда примнялось и теперь должно бы снова примняться по смыслу устава. Ежели бы не логика, то опытъ показалъ это въ Германіи, что въ э[лементарной] ш[кол] возможенъ одинъ учитель. Скажутъ – трудно найти учителя, который бы могъ преподавать вс науки. Мн же кажется, что невозможенъ учитель въ элементарной школ, который, преподавая одинъ предметъ, не можетъ преподавать и всхъ другихъ. Учитель Исторіи, не могущій преподавать географіи и естественной исторіи, не будетъ въ состояніи сдлать занимат[ельнымъ] свой предметъ и будетъ скучный <зубрильщикъ>, педантъ, котораго уроки будутъ зубриться. Безъ сомннія нтъ рчи, что одинъ учитель въ э[лементарной] ш[кол] долженъ быть изъ сословія людей самыхъ образованныхъ въ Р[оссіи], т. е. кончившій курсъ въ университет; <одинъ же учитель изъ семинаріи>. Могутъ сказать, что при одномъ учител <много> все зависитъ отъ его личности. Да, но кром контроля надъ нимъ, обезпечивающаго его годность, есть возможность успшнаго обученія при одномъ образованномъ учител; почти нтъ возможности при одномъ необразованномъ учител, какой полагается п[роэктомъ] у[става] въ ш[колахъ] г[рамотности] и н[изшихъ] н[ародныхъ] у[чилищахъ], и ршительно нтъ никакой при многихъ необразованныхъ, собирающихся въ совты и правленье. Проэктъ устава
>1 основанъ, какъ кажется, на той мысли, что тоже самое, что хорошо для высшихъ у[чебныхъ] з[аведеній], хорошо и для низшихъ, съ той только разницею, что для низшихъ при томъ же порядк нужно людей мене образованныхъ. Это видно и въ требованіяхъ отъ школъ г[рамотности] только, чтобъ не былъ колодникомъ, и въ самомъ понятіи грамотности, и въ программ съ тмъ же подразд[леніемъ] предметовъ, часовъ, учителей. И въ заманк повышенія учителей изъ низшей школы въ высшую, какъ будто профессоръ почему то выше н[ароднаго] у[чителя] или что его трудне найти, – мысль ложная двояко: 1) для н[изшихъ] ш[колъ] нужно столь же образован[ныхъ] л[юдей], какъ и въ в[ысшія] ш[колы], и 2) порядокъ преподаванія въ н[изшей] ш[кол] не только совершенно особый, но часто противуположный. П[роэктъ] принимаетъ за основаніе разд[леніе] низшей ш[колы] 3 степени образованія 1) грамотность § 15, 2) всмъ нужныя свденія § 19—20 и программу § 137.
У[чебныя] З[аведенія] имютъ цлью образованіе, а не г[рамотностъ], в[ысшую], н[ачальную?], с[реднюю?] и прогресъ § 137. Грамотность есть варварское понятіе народа, которое, къ несчастью, усвоила себ литература и правительство. Грамотность есть Fertigkeit, не имющая ничего общаго съ образованіемъ. Есть примры образованія э[лементарного] безъ гра[мотности] и наоборотъ, въ особенности частыя. Грамотность, какъ она понимается народомъ, есть вся наука, и состоитъ она изъ буква[ря], часовн[ика] и Псалты[ря], выучиваемыхъ наизусть. – Какое вліяніе на будущее развитіе должно имть такое развитіе, мы видимъ на грамотныхъ нашего народа. Окончившій этотъ курсъ, кром <забитыхъ> притупленія понятій, убитой свободы мышленія и умственнаго разврата усвояетъ убжденіе, что этой мучительной наук есть конецъ. Плодомъ такого ученія есть отвращеніе народа къ образованію, а пр[оэктъ] хочетъ узаконить>2 такой родъ гр[амотности]. Грамотность, даваемая необразован[нымъ] учит[елемъ], не можетъ имть другихъ слдствій. Понятны споры въ обществ и литера[тур], полезна г[рамотностъ] или нтъ. Одни говорятъ – грамотность вредна, и правы, другіе говорятъ – грамотность, подразумвая подъ ней э[лементарное] образованіе, полезна, и правы. Но они не знаютъ, что грамотность достаточно развита въ народ
