Проект «Украина». Три войны России с Украиной - [15]
«Житница России» чрезвычайно симпатично окаймляла просторы империи. С Украиной русский народ имел более импозантный вид, чем без нее.
Но почему тогда в вопросах о Польше и Финляндии Временное правительство сочло свои полномочия достаточными для принятия столь кардинальных решений, а в случае с Украиной решило отослать ее делегатов к Учредительному собранию? Дело в том, напомним, что Польша и Финляндия, в отличие от всех остальных унифицированных губерний империи, к которым относилась и Украина, пользовались правами автономий еще до Февральской революции 1917 г., то есть при самодержавии. Но несмотря на это, узнав о «вольнице» для Польши и Финляндии, ко Временному правительству тотчас потянулись ходоки и от бывших унифицированных губерний, не только от Украины. Так, 18 марта 1917 г. кн. Георгия Львова посетила с требованием, подобным украинскому, литовская делегация. Но, как считал Павел Милюков, решение о немедленном предоставлении автономии всем желающим «предрешало бы будущее устройство России, и уже поэтому должно было быть отложено до Учредительного собрания»[45].
Примерно в то же самое время, когда кн. Львов принимал представителей от Литвы, у него побывала и делегация от Украины, состоявшая из петроградских жителей: А. И. Лотоцкого, М. А. Корчинского, М. А. Славинского, Гогеля, Т. Гайдара и Лободы. Все говорит за то, что эта делегация заранее согласилась с необходимостью отложить вопрос о государственном статусе своей страны до Учредительного собрания, да и текущие требования хотя и были обширными, но отличались умеренностью: назначить в украинские губернии лиц, знакомых с краем и языком, назначить губернскими комиссарами украинцев, учредить при Временном правительстве пост комиссара по украинским делам, ввести украинский язык в судопроизводство, преподавание и т. п.[46].
Временное правительство не только с благосклонностью восприняло эти требования, но и предприняло целый ряд убедительных мер к их удовлетворению: ведомство народного просвещения взялось за введение национального языка в преподавание; из тюрем начали выпускать арестованных за украинскую пропаганду; Д. И. Дорошенко был назначен особым комиссаром для управления оккупированными местностями Галиции, известный украинский деятель Н. П. Василенко — попечителем Киевского округа[47] и т. д.
Так что на самом деле Временное правительство вовсе не «отказало Центральной украинской раде в праве на провозглашение автономии», как это изложено у Винниченко, а именно отложило решение этого, как и многих других вопросов, до Учредительного собрания.
Временное правительство не отказало Центральной украинской раде в праве на провозглашение автономии, а отложило решение этого вопроса до Учредительного собрания.
Но нужно учитывать и то, что наиболее решительные представители украинского национального движения вели работу по отделению Украины от России задолго до возникновения революционной ситуации в 1917 г. (при том, что никто в здравом уме не мог заранее предположить того, что на самом деле произойдет со страной в том году). Правда, стремление Украины к независимости уже и тогда было принято объяснять исключительно происками исторических врагов России: сами украинцы будто бы были не способны оценить вред от оформления государственности (такое же мнение бытует и в современной России).
Это правда, что Украине в течение всей своей истории приходилось выбирать из нескольких зол, и над страной всегда довлели более развитые в экономическом и военном отношении страны: Россия с востока, Польша и Германия с запада. И у Германии, разумеется, был свой интерес в том, чтобы постоянно провоцировать и подпитывать сепаратистские настроения в Украине — особенно с началом Первой мировой войны, ведь это с очевидностью ослабляло Россию.
Лидер кадетов Павел Милюков был одним из тех, кто в историческом прошлом придерживался именно такой точки зрения: что все украинское национально-освободительное движение в начале XX в. сводилось лишь к получению средств от Германии. «В намерение наших врагов давно, еще до русской революции, входило раздуть украинский сепаратизм, чтобы в худшем случае создать русской армии новые затруднения в тылу, а в лучшем — подготовить себе союзников, если удастся перенести театр военных операций на русский юг и даже создать возможность отделения Украины от России в случае удачного исхода этих операций»[48]. По мнению Милюкова, именно с этой целью в самом начале Первой мировой войны был создан «Союз освобождения Украины» во главе со Скоропись-Иолтуховским и Меленевским. Причем первый из двух упомянутых персонажей фигурировал в дальнейшем в протоколе допроса прапорщика российской армии Ермоленко, вернувшегося из германского плена весной 1917 г. Этот протокол, опубликованный в связи с событиями Июльского выступления в Петрограде по инициативе Керенского с единственной целью — выведения большевиков из борьбы за места в Учредительном собрании, и поныне используется апологетами версии об их покупной активности в 1917 г.: будто бы фельдмаршал Гинденбург снабжал средствами не только представителей украинского национально-освободительного движения, но центральный актив крайне левого политического течения в самой России
