Проект Рвж – 2017 - [8]

"Кречет" видимо что-то увидел, а что-то почувствовал. Потому более не расслаблялся, не обращая, на заботливо культивируемый образ, юной и неопытной нимфетки, никакого внимания.

Впрочем, Таня, пролистав несколько вариантов развития событий, пришла к выводу, что заказчик был слишком весомой фигурой для рядового размена и, оценив кондиции "Кречета" тоже перестала обращать на него внимание.

В случае тревоги, она все равно успела бы раньше, и не спасла бы кречета его нано-коробнитовая броня под черной водолазкой.

Таня закончила набор отчета для правления и задумалась. Вся работа была сделана, было сделано даже то, что теоретически можно было бы сделать завтра.

Когда вы работаете секретарем 6-й десяток лет, открываются, знаете ли, новые способы, организации своего рабочего времени, плюс конечно потрясающая работоспособность юного организма.

Таня достала из шкафчика свой маникюрный набор и принялась приводить в порядок и без того безупречный маникюр.

Она с любовью ухаживала за своими маленькими аккуратными ручками, эту любовь, может понять только женщина, видевшая их старыми, с обломанными ногтями, в морщинах, укрывавшими такое же, когда-то красивое лицо.

Корпорация нашла ее в доме престарелых. Одну из немногих, кто еще сохранял ясный рассудок в этом приюте одиночества и равнодушия.

Компания тогда проводила очень рискованные эксперименты, требовались либо годы исследований, на животных, или несколько десятков опытов на людях. Был выбран компромиссный вариант.

Новый шанс предлагали тем, кому нечего было терять, безнадежно больным, старикам.

Ей подробно все рассказали. Она помнила, как Станислав лично приехал забирать ее.

2035 г. Россия, Новосибирск.

Роскошный Мерседес, давно и казалось прочно забытый запах, дорогих сигар и натуральной кожи. Импозантный мужчина средних лет, ясные голубые глаза, смотревшие на нее с нескрываемым сочувствием и слова. Слова, которые казалось падали как многотонные плиты

— Татьяна Валерьевна. Эксперимент очень рискован.

Это первый опыт на человеке. Шанс что все сработает как надо, не выше 12 %. В случае не удачи неминуемая смерть.

В случае успеха молодость. Но Ваш организм изношен, шансов очень мало. Но, увы, для эксперимента нужен именно пожилой человек.

Старческий голос, скрипучий, надтреснутый. Татьяна вздрогнула, когда вспомнила, как он звучит.

— Молодой человек я и так скоро умру.

— Я достаточно пожила и мне есть что вспомнить. Единственное, что я могу сделать для нашей умирающей, как и я, страны, это согласиться.

— Я ведь всю жизнь прожила, сделав многое для ее защиты. Почему не умереть ради ее пользы? Тем более что терять мне нечего.

— И давайте не будем больше об этом, я не люблю болтать попусту.

Таня была сварлива, теперь она понимала это отчетливо. Может быть поэтому, после гибели мужа она так и не смогла не с кем сойтись?

Хотя поклонников ее красоты, всегда было более чем достаточно. Прошлая жизнь словно подергивалась дымкой, вытесняемая новыми яркими воспоминаниями юности.

В больницу они приехали через 4 часа. Она располагалась далеко от Новосибирска близ огромных строящихся корпусов.

Скорее не больница, а огромный исследовательский центр, построенный квадратом, снаружи являл собой унылую серую, бетонную коробку.

Колючая проволока, автоматчики, прогуливающиеся по крыше. Тюрьма не иначе.

Но внутри великолепный зимний сад.

Открытые галереи, много света, молодые ученые и аспиранты. Все куда-то спешат, бегут. Таня тогда почувствовала, что в этом пропитанном светом и шумом мире она чужая.

Одетая в серенькое платье, потертую шаль, она была грязным пятном на цветном мозаичном полу.

— Пойдемте. Нам в Блок С+. Станислав был вежлив и даже заботлив. Поддерживая под ручку, проводил в просторную лабораторию. Здоровенный прозрачный куб из очень толстого стекла.

Внутри за легкой ширмочкой огромная больничная кровать. Таня такие, видела только в кино, про иностранные клиники. На кровати лежала странного вида оранжевая, мягкая на ощупь пижама.

— Сможете переодеться сами? Или позвать сестру?

— Да ладно милок. Сама уж как-нибудь. Татьяна старческим жестом выпроводила Станислава за дверь и, закрыв занавеску, переоделась в пижаму. Пижама была явно рассчитана и на размер побольше. В ней было уютно.

Едва она выбралась из-за ширмы, как увидела моложавую женщину лет 35–40. Которая смотрела на нее с пристальным интересом. А за ней стояла весело галдящая толпа молодых ученых. Татьяна почувствовала себя немножко не в своей тарелке и попыталась оправить пижаму.

— Ну что уставились лоботрясы? За работу! — голос у женщины профессора был, оказывается еще какой, командирский. — Татьяна да?

— Да милая. Таня оперлась на руку женщины и пошла к длинному белому цилиндру, напоминавшему ей цистерну для молока, положенную наискосок прямо в кабинете.

— Таня бросьте. Мне между нами девочками 85. Не похожа да?

Таня пораженно смотрела на женщину.

— Да, это только внешне и кое-где внутренне. Мы работаем над системой продления жизни, уже 5 лет. И кардинального прорыва достичь не удалось.

— Нужен как воздух опыт на человеке. Хотя бы один. От начала до конца. Но Слава категорично запретил испытывать на себе. Хотя — ха. Я уже почти все на себе сначала испытала. Кое-что успешно, кое-что нет.