Проект "Процветание" - [44]

— Откуда вы знаете, что там роботы? — спросил Стас, встревоженно посмотрев в сторону затаившейся угрозы. — Вы бывали здесь раньше?

Альберт не ответил, лишь задержал на лице Волошина внимательный взгляд. К счастью, симптомы, что прослеживались у умершего малыша, у Стаса пока еще не проявились. Однако лихорадочный румянец на щеках парня указывал на то, что температура продолжает повышаться. К тому же вены на его шее стали заметнее.

— Вам нужно принять лекарство, — настойчиво произнес Альберт.

— «Князь» ваш тоже потравился, но вы о нем что-то не беспокоитесь, — нахмурился Стас. — А у меня иммунитет посильнее будет. Я работаю пожарным, дохляков туда не берут.

— Очень рад за вас, но у Дмитрия другая история. Возможно, он вам как-нибудь расскажет…

Проплутав еще несколько минут, Лесков и его спутники наконец добрались до выхода. Охранник послушно открыл им ворота, после чего все пятеро оказались под темнеющими сводами петербургского неба. Теплый вечер, мягкий и бархатистый, принял их в свои объятия, словно близкий друг. Однако это ощущение немедленно развеялось, как только они огляделись по сторонам. Приветливая улыбка исчезла с губ города, и его красота внезапно исказилась первыми пятнами смерти.

Неподалеку, уткнувшись лицом в землю, лежал пожилой мужчина лет семидесяти. Его глаза были широко распахнуты, словно он был удивлен тем, как неожиданно оборвалась его жизнь. Почерневшие губы были слегка приоткрыты, будто он хотел позвать на помощь, но не успел. А по подбородку все еще стекала какая-то вязкая черная жидкость.

Катя прижала ладонь к губам, пытаясь сдержать рвущийся из груди крик. До этого мгновения все происходящее казалось каким-то далеким и ненастоящим, словно девушка видела кошмарный сон. А затем реальность ударила ее с такой силой, что Катя почувствовала, как по ее щекам потекли слезы.

Не менее поражен был и Стас. Мысль о том, что, быть может, такая чудовищная смерть уже поглотила его родителей, не могла его не ужаснуть. Он до последнего надеялся, что его старики попросту уснут, не чувствуя ни боли, ни страха, но увиденное лишило его этой последней надежды. Тело умершего было скрюченным, словно несчастный испытывал сильную боль в животе и пытался хоть как-то унять ее.

В этот миг Катя собиралась что-то произнести, но Георгий опередил ее:

— Босс, время уходит. Дальше я с вами не пойду. Мне еще до своих добираться надо. Дайте мне одну ампулу.

С этими словами мужчина с надеждой посмотрел на Диму, однако, встретившись с ним взглядом, почувствовал, как внутри него все похолодело. Лесков медлил. На его лице невозможно было прочесть ни единой эмоции, словно сейчас Дмитрий мог с одинаковой уверенностью выхватить из-за пояса пистолет или протянуть заветную ампулу.

«Только не заставляй меня, босс», — в отчаянии подумал Георгий, представив, что ему придется отнимать злополучное лекарство силой. Его мысли лихорадочно метнулись к пистолету. Что если Дмитрий не захочет отдавать ампулу? Что если он уже распределил всю сыворотку между своими близкими, а его сын обречен на смерть? Георгий уже не говорил о жене. Он не смел просить еще одну ампулу у того, кто даже на себя не желал тратить лекарство.

Лесков оказался на распутье. Он прекрасно понимал, что его водитель ехал сюда, чтобы спасти своего сына, и, как отец, он пойдет на все. В свою очередь сам Дима совершенно не знал, что теперь делать. После того, как он отдал одну ампулу Вайнштейну, а вторую использовал на Катю, у него осталось всего четыре. Для Ивана, Вики, Ромы и Игоря. Да, с последним он не слишком хорошо расстался, но Дима все равно считал его своим другом. Дурацкая ссора на почве черт знает чего не могла перечеркнуть тот факт, что все детство они провели вместе. Вместе творили всякую ерунду, вместе сбегали из интерната, вместе прошагали все детство до наступления совершеннолетия. Неужели сейчас ему придется выбирать между своими друзьями?

Как в тумане Лесков вытащил из кармана ампулу и протянул ее Георгию.

— Ребенку коли, — устало сказал он. — Дети более уязвимы.

Лось поспешно спрятал лекарство, словно боялся, что Дима передумает, после чего произнес:

— Не забуду, босс!

Голос мужчины дрогнул от охвативших его чувств.

— Клянусь, если выживем… Если свидимся… Все для вас сделаю! Бог свидетель!

— Потом бери все необходимое, и спускайтесь в метро, — словно не слыша его, продолжил Дима. — Если начнется «зачистка», они никого не оставят в живых.

Георгий молча кивнул. Сейчас, когда его переполняли эмоции, он боялся, как бы голос снова его не подвел. Никто не знал, доживут ли они до завтрашнего дня. Если их не убьет яд, то уничтожат механические солдаты, посланные «процветающими» очистить планету от людей второго сорта. Лось осознал, что скорее всего Диму он больше не увидит, и от этого ему сделалось горько. Этот молодой парень столько раз выручал его, прикрывал, прощал «нежданчики» и «несрастунчики», и даже в последнюю минуту их общения Георгий снова оказался ему обязан. Жизнью своего сына.

Еще пару секунд Лосенко колебался, а затем еле слышно произнес:

— Берегите себя, босс.

Дима не ответил. Он молча проводил быстро удаляющегося Георгия взглядом, после чего достал из внутреннего кармана пиджака ручку и блокнот и написал два адреса: один адрес Ивана, другой — Ромы.