Проект "Процветание" - [20]

— Никак не получается расстаться с этой дурной привычкой, — произнесла она. — Казалось бы, нет ничего проще — выброси и не покупай. Но нет, сколько раз выбрасывала, столько раз покупала снова. Начала курить после смерти отца и никак не могу бросить. А вы давно пополняете ряды зависимых?

— С одиннадцати вроде, — ответил Лесков, но, заметив удивленный взгляд девушки, добавил, — не постоянно. Только тогда, когда удавалось достать.

— Так это правда то, что о вас говорят? — Оксана чуть прищурилась, с любопытством глядя на собеседника. — Молодой человек, который прошел жизнь с самого низа и который поднялся до таких высот, что выше только звезды?

— Я не могу сказать, что жил в самом низу. Детский дом — это не самое страшное, что может случиться.

— А что самое страшное?

— Родители, которые пьют, избивают, снова пьют… И снова избивают. Вдобавок ко всему этому голод, грязь и постоянный страх. Я всего этого не испытывал на себе, так что меня можно смело назвать счастливым ребенком.

— Интересно, что будет считаться счастьем для наших детей? — усмехнулась Оксана. — Новый мобильный телефон? Вряд ли. Своя квартира с видом на парк? Возможно. Имя отца в списке спонсоров «Процветания»? Определенно. Я бы многое отдала, чтобы иметь возможность увидеть нашу жизнь на несколько лет вперед.

— А вы, видимо, боитесь будущего? — Дмитрий впервые с настоящим интересом посмотрел на стоящую рядом с ним девушку.

— Вы не представляете, насколько, — Оксана не стала лукавить. Она облокотилась на перила, глядя куда-то в темноту сада. — Мне кажется, что я нахожусь в поезде, который на бешеной скорости мчится под откос. И только избранные успели отцепить свой вагон, потому что заранее знали, что произойдет.

— И что же… должно произойти? — спросил Лесков, выдохнув дым.

— Ненужных пассажиров уже перегоняют из «золотого вагона» за бутылку чистой воды и пачки бумажек, которые в любой момент обесценятся. А нужные пассажиры в спешке заталкивают в свои чемоданы ресурсы, и в этом им помогают роботы. Но ведь об этом не поговоришь в «приличном» обществе. Только с детдомовским мальчишкой, который курит с одиннадцати лет. Но не постоянно, я помню.

Дмитрий улыбнулся уголком губ, услышав последнюю фразу.

— Странно, что богатенькую принцессу из Майами настолько заботит железнодорожная логистика. Неужели эпоха потребления так и не сумела привить ей настоящие ценности?

Теперь настала очередь уже Оксаны улыбнуться своему собеседнику.

— Ценности мне прививал в первую очередь отец. Мама умерла, когда мне было девять. Вот она меня баловала: горы кукол, платьев, сладостей. Отец был другим. Каждый подарок нужно было заслужить. Я зарабатывала его улыбки, его похвалу, его объятия. Он был сильным человеком, волевым. Вел идеально здоровый образ жизни… Думаю, он бы дожил до глубокой старости, если бы его самолет не разбился под Львовом.

— Соболезную.

— Чаще поздравляют. Не словами, взглядом. Я ведь стала Алюминиевой королевой, о чем еще может мечтать принцесса? Разве только о короле.

С этими словами Оксана внимательно посмотрела на Дмитрия, и в ее глазах Лесков вновь заметил охотничий азарт. Она даже не считала нужным претворяться.

— А как насчет долгой спокойной жизни? — Дмитрий тоже решил говорить прямо.

— В любви и «процветании»?

— «Процветание» бывает разным. Смотря что вы подразумеваете под этим словом.

— Правду.

— Вода закипает при ста градусах. Вот это правда. Все остальное — субъективное восприятие. Процветание зависит от людей, которые в нем заинтересованы. Чтобы навести порядок в доме недостаточно стоять снаружи и пинать ногой дверь. Нужно зайти вовнутрь.

— Даже если дом прогнил до основания, и крыша вот-вот рухнет? — Оксана чуть нахмурилась. — Мой отец ненавидел этот «дом». Его не раз приглашали зайти на чай, вот только он понимал, что из себя представляет такое чаепитие. И он поклялся мне, что в этом «доме» не оставит ни цента. А знаешь, что еще заботит богатенькую принцессу кроме железнодорожной логистики?

Оксана без разрешения перешла на «ты», не особо волнуясь о том, что на этот счет подумает собеседник.

— И что же ее заботит? — спросил Лесков, сломав окурок о дно пепельницы.

— Что в этом доме забыл мальчик из интерната, который лучше других знает, что никакого процветания на самом деле не существует? Это самое процветание давно украла у него и у других таких же детей группа мошенников, для которых этот мальчик сегодня играл на фортепиано. Кстати, очень неплохо. Ты ни разу не ошибся. Жаль, что жизнь — куда более сложная композиция.

— Вот ты и ответила на свой вопрос. Именно потому, что жизнь чуток сложнее чем «Les temps des cathedrales», мальчику из интерната самому пришлось работать над своим процветанием.

— Так ты все же один из них, — в голосе Оксаны послышалось неприкрытое разочарование. Она тоже потушила сигарету, однако уйти с балкона не торопилась. — А ведь я не видела твоего имени в списках основных. Ты отдаешь свои деньги и даже не можешь решать, на что они пойдут… Зачем тебе это нужно?

— У меня есть на то причины, — ответил Дмитрий. — И у тебя тоже они есть.

— Если ты намекаешь на гибель моего отца, то я знаю, что это подстроено. Но я не боюсь. Страшнее смерти только жизнь на чужом несчастье.