Проект «Пламя» - [5]

Он подал три заявки — две на заведомо бедные россыпи, а третью — на полигон с богатым содержанием, но при этом внушил чиновнику из комитета по недропользованию, что именно там будет пусто, а две первые чрезвычайно богаты металлом. Как и ожидалось, якобы богатые полигоны были переданы своим, а Жуковский, поняв, что волчью хватку чиновников можно нейтрализовать только подобным образом, перестал церемониться, и больше с ним так не поступали.

Но теперь работе на Колыме подходил конец. Нужно было передавать кому-то дела, а самому вместе с семьей искать место в теплых краях. И Степан Бойцов, и старый цыган Захар, и его ученик Виктор постоянно звали Сергея в Москву, но ему категорически не хотелось туда переезжать, потому что слишком памятны были события девяносто девятого года. Жуковский намеренно дистанцировался от долгоживущих сородичей, не желая примыкать ни к одной из их двух организаций.

Несколько лет назад он через Степана разыскал в одном из монастырей Владимирской области старца Даниила, чтобы попросить у него совета. Старец удалился от дел ордена, который по его рекомендации возглавил недавний ссыльный Кирилл, и тихо доживал свои дни в скромной келье. Но и он ничего не посоветовал Жуковскому.

— Я надеялся, — за прошедшие несколько лет голос его потерял звучность, теперь старец говорил почти шепотом, — что с твоей помощью мне удастся объединить орден и клан, но ничего не получилось. Да это, оказывается, не только никому не нужно, но и невозможно. Слишком далеко они разошлись. И все-таки мы многого добились. Удалось пробить стену непонимания и лжи. Друзьями мы не стали, но с вечной враждой покончили, а это уже очень много.

Даниил на некоторое время умолк, чтобы унять участившееся дыхание, и Сергей спросил его:

— А что же делать мне, святой отец? Смогу ли я прожить, не касаясь их дел?

— Вряд ли, — подумав, ответил старец. — Это только выродки-мутанты могут жить обособленно, а у нас так не получается.

— Но у вас-то получилось?

— Ты не сравнивай! — Голос Даниила отвердел, зазвучал строго. — Я служу Господу, а ты, готов ли ты к этому?

— Значит, вы ничего мне не посоветуете?

— Времени у тебя впереди много, живи пока, как совесть подскажет, — туманно ответил старец, и больше Сергей не добился от него ни одного слова…

Теперь вопрос вставал в полный рост. Если не в Москву, то куда? Куда-нибудь, где есть родня? Нет, исключено, потому что сразу возникнет новый виток пересудов и подозрений — как им троим удалось сохранить молодость? В огромной стране много места, и тем труднее определиться с выбором. Такой вопрос он не может решать единолично, подумал Сергей, все равно окончательный вариант будет принят только на семейном совете. Подумав так, он успокоился и не заметил, как задремал.

— Просыпайся, приехали!

Голос Веры вывел его из состояния дремоты, и Жуковский сразу почувствовал что-то необычное, будто невдалеке находился кто-то знакомый и очень опасный. Это было похоже на булавочный укол, болезненный, но кратковременный. Что-то мелькнуло — и снова ничего нет. Он мгновенно просканировал ментальным взглядом окружающую местность — нет, поблизости не было никого, кто мог бы пробудить подобное ощущение.

«Ты тоже почувствовал?» — услышал он мысленный вопрос дочери.

«Да, но что это было?» — ответил он.

«Не знаю, это происходит уже третий раз».

Жуковский огляделся по сторонам и увидел, как от их дома отъехало такси и быстро скрылось за поворотом. Одновременно с этим исчезло неприятное чувство. На всякий случай Сергей запомнил номер машины.

— Выгружайте вещи, приводите себя в порядок и едем ко мне, я обед приготовила, — скомандовала Настя.

— Да мы не голодны, — запротестовала Вера. — Нас в самолете кормили.

— Ничего не хочу слушать! — Дочь была непреклонна. — Что я, зря столько возилась?

Жуковский любил бывать у Насти. Она купила коммуналку в старом, «сталинском» доме, построенном еще пленными японцами, перепланировала и отделала ее по собственному дизайнерскому проекту, и теперь квартира превратилась… Во что же она превратилась? Проще сказать, что Жуковскому раньше не приходилось видеть подобного жилья. Никаких обоев, цвета на стенах плавно переходили из одного в другой, деля помещения на функциональные зоны. Выступы, возвышенности, причудливые, ни на что не похожие украшения. И при этом — ни малейшего ощущения новомодного модерна, квартира дышала теплом и уютом, сюда хотелось возвращаться.

Художественный талант проснулся у дочери на третьем курсе университета неожиданно для всех, а в первую очередь для нее самой. Она писала очень приличные картины и, кроме того, стала великолепным дизайнером. Получив диплом, Настя не пошла работать в школу, а открыла фирму по дизайну помещений и оформлению рекламы, где поначалу была единственным, не считая пожилой бухгалтерши, работником. Потом дела у нее быстро пошли на лад, она расширила штат, набрав молодых талантливых ребят, купила квартиру и отделилась от родителей. Теперь она не только не брала у них ни копейки, но даже иногда в шутку предлагала отцу в случае чего обращаться к ней за ссудой.

Готовить Настя любила и умела. Сергей не был голоден, но борщ оказался таким вкусным, что, когда он встал из-за стола, пришлось расстегнуть брючный ремень. А Вера заявила, что после такого обеда она совсем разомлела, хочет спать, и дочь должна отвезти их домой. В машине она стала клевать носом, поэтому дома улеглась подремать, а Сергей отправился в офис.