Проект «Пламя» - [39]

«Мокродел» терпеливо ждал его и даже не выказал удивления, вызванного почти получасовым опозданием. Потапов был удручен неудачами последних дней и слегка стыдился рассказывать о них заказчику. Но неписаные правила его профессии требовали от него проинформировать заказчика обо всем, в том числе и о промахах. К его удивлению, Роберта не возмутил рассказ о проваленных заданиях. Казалось, он совсем не слушал собеседника, думая о чем-то своем.

— Эй, ты где? — спросил Потапов, поняв наконец, что говорит в пустоту. — Ты вообще меня слышишь?

Сидорин непонимающе посмотрел на собеседника, потом встряхнулся, будто прогоняя наваждение, и сказал растерянно:

— Задумался, прости. О чем ты говорил?

Потапов пожал плечами и удивленно хмыкнул.

Такое поведение было вовсе не свойственно всегда собранному и уверенному в себе заказчику. Рассказ пришлось повторять сначала. Огромным усилием воли Роберт собрался и вник в суть сказанного Потаповым.

— Может быть, этого и следовало ожидать, — задумчиво сказал он. — Я ведь предупреждал тебя, что это за люди. Да, они оказались сильнее тебя…

Потапов почтительно слушал, испытывая огромное облегчение оттого, что Сидорин не стал устраивать ему разноса.

— Но аванс ты должен вернуть! — Роберт не был бы самим собой, если бы упустил столь важный момент. — Надо бы еще и неустойку с тебя взять, да ладно уж, отработаешь потом. Только не думай, что я забуду про Романова. От этого заказа ты не отвертишься, и дать тебе на это дело я могу не больше трех дней.

Потапов хотел что-то сказать, но Сидорин так посмотрел на него, что ему пришлось прикусить язык.

Дела в тот день Роберт закончил около семи часов вечера и к этому времени уже едва сдерживал рвущееся наружу желание. Встреченная днем богиня не выходила из головы, возбуждала до неистовства, и, чтобы хоть слегка пригасить это сжигающее его пламя, ему нужна была женщина.

Для клубов и других увеселительных заведений время было слишком раннее, да и рассчитывать там можно было в основном на жриц платной любви, которыми Сидорин брезговал. Но у него были свои наработанные маршруты. В такое время скучающих молодых самочек, которых богатые стареющие мужья буквально засыпали деньгами, компенсируя тем самым недостаток мужского внимания, можно было в изобилии встретить в салонах и модных бутиках. Не долго раздумывая, Роберт остановил машину около подходящего магазина на Тверской и стал ждать. Уже через несколько минут он наметил жертву — выходящую из магазина с пакетами, полными покупок, жгучую брюнетку, именно то, что сейчас было ему нужно. Он поспешил ей навстречу. Неосторожное столкновение, извинение, прикосновение к руке, взгляд в глаза — и дело сделано.

— Сможешь остаться до утра? — спросил он ее по дороге, поглаживая по колену.

— Попробую, — учащенно дыша, ответила она. — Сейчас позвоню. Ты можешь ехать быстрее?

…Утром, выпроводив измочаленную брюнетку, заявившую, что чувствует себя, будто ее переехало танком, Роберт облегченно вздохнул, но через час у него перед глазами снова стояла вчерашняя женщина-наваждение. И он ничего не мог с собой поделать.

18

Фотиев уехал из Москвы со спокойной душой, оставив текущие дела на Сидорина. Он отлично знал, что донжуанские замашки не помешают помощнику точно и в срок выполнить все его поручения. Да и основные события происходили пока далеко от Москвы, куда центр тяжести должен будет переместиться позже, ближе к концу лета.

Первой точкой извилистого маршрута, который Иван Матвеевич наметил себе на ближайшие две недели, был замок на севере Испании, где его с нетерпением ждали координаторы организации банкиров. Прилетев в Мадрид, он вдохнул раскаленный воздух и решил добираться до Галисии своим ходом, потому что не любил ездить по железной дороге, пусть даже это будут комфортабельные и чистые европейские поезда. Он взял самую лучшую машину, которую смог найти в бюро проката, почти новый «лексус», проверил исправность кондиционера и в тот же день выехал на север. Карта Ивану Матвеевичу была не нужна, потому что в Испании он оказался не впервые. Первый раз он побывал здесь еще в семнадцатом веке, когда пришлось вытаскивать из цепких когтей инквизиции одного колдуна, представляющего интерес для ордена.

Проезжая маленькие старинные городки, бесконечные виноградники и апельсиновые сады, Фотиев вспоминал то время и удивлялся, как удалось мутантам настолько глубоко пустить корни в этой католической стране, бывшей некогда оплотом религиозного фанатизма. Раньше за обыкновенную супружескую измену женщину здесь могли побить камнями, а сейчас с помощью ползучей пропаганды мутанты смогли настолько развратить когда-то религиозный народ, что больше шестидесяти процентов его высказалось за разрешение однополых браков! Фотиев решительно не понимал, зачем понадобилось людям с нормальной ориентацией вникать в дела гомосексуалистов, не говоря уже о том, чтобы отстаивать их права. Определенно, подумал он, пресыщенная Европа стала беситься от сытости.

К замку Иван Матвеевич подъехал в седьмом часу утра, но, несмотря на раннее время, князь Валленштейн и хозяин замка Айзенштадт встретили его одетыми в строгие черные костюмы, будто и не ложились еще спать. На этот раз Фотиева принимали в огромном зале со сводчатым, будто в церкви, потолком. Стены зала были увешаны старинным холодным оружием и большими, в полный рост, портретами средневековых испанских грандов и придворных дам. Были тут и несколько портретов священников, в том числе одного кардинала в фиолетовой мантии. Бросив на них быстрый взгляд, Фотиев подумал, что сейчас те, с кого писали эти изображения, должны перевернуться в гробу, видя, кто завладел их наследством.