Проект «Надежда» - [4]

— Приходилось раньше бывать в подобном учреждении? — удивлённо уставился на сокамерника Виктор.

— Последний раз лет семьдесят назад, — кивнул профессор.

— Сколько-сколько?.. Да сколько же вам лет? — ещё больше удивился Виктор.

— Не помню, кажется, за вторую сотню перевалило — задумчиво ответил тот, внимательно наблюдая за Виктором.

«Точно чокнутый, — подумал Виктор. — Неужели мне придётся до суда находиться в одной камере с этим ненормальным?»

— Нет-нет, я вполне нормален, но мне действительно за двести, — разгадав мысли Виктора, успокоил профессор.

— Выглядите вы на семьдесят, мне бы такую длинную жизнь, если конечно это, правда, — вздохнул немного успокоенный Виктор. Сокамерник в самом деле не походил на психа.

— Что бы вы стали делать, если у вас появится такая возможность? — в глазах у профессора загорелся огонёк интереса.

— Не знаю, наверное, продолжу действовать по-старому, — пожал плечами Виктор.

— Как это по-старому? — не отставал тот.

Виктор, немного подумав, решил не скрывать своего имени.

— Извините, не представился. Меня зовут Виктор Стон и о моих приключениях в этой дыре каждый день пишет какая-нибудь сетевая газетёнка, причём в самом невыгодном для меня свете.

— Вы тот самый контрабандист, за которым гоняется вся полиция побережья? — наступила очередь удивляться профессору. — А на фото вы выглядите гораздо старше.

— Да, я тот самый неугодный контрабандист, который перешёл дорогу местным толстосумам и поставляет на чёрный рынок дешёвые товары и продовольствие. Я тот самый, который продаёт местному населению незаконное оружие для защиты от особо ретивых государственных служащих. Тот самый, который ухлопал восемь человек, нанятых кем-то очень влиятельным для сокращения моего жизненного пути. Достаточно или продолжить перечисления прегрешений? — устало махнул рукой Виктор.

— Достаточно, — открыто улыбнулся профессор. — Это мирное население, как ни странно, интересуется философией и посещает мои лекции, на которых можно говорить не только о философии.

— Да, для полного набора мне только обвинения в политике и не хватает, тогда уж точно лет двадцать отсиживать, — невесело покачал головой Виктор.

— Что такое двадцать лет? Просто миг в жизни, — усмехаясь каким-то своим мыслям, сказал профессор.

Виктор встал с кровати и стал расхаживать по помещению из угла в угол.

— Хорошо так рассуждать, прожив, как вы говорите, двести лет.

— Виктор, послушайте, пожалуйста, старого и глупого философа. Очень давно я совершил большую ошибку, решив сделать мир лучше. Мир не может быть лучше или хуже, он такой, каким его делают живущие в нём люди. Человечество тоже нельзя исправить, его просто надо поставить в соответствующие условия. Теперь я понимаю эти простые истины, но понимать не значит принимать. Слишком поздно перестраивать мировоззрение. Детей у меня нет и передать секрет некому. Если ты согласишься, и будешь продолжать начатое дело, выражаясь философским языком, изменять условия жизни людей — я раскрою тебе секрет долголетия.

Виктор резко остановился и недоверчиво уставился на профессора:

— Неужели такой секрет существует, и вы мне его откроете за такую малую цену?

— Ты только по наивности считаешь, это малой ценой, — невесело улыбнулся профессор.

— Я в любом случае когда-то выйду из тюрьмы и опять займусь тем же делом, так что ничего не теряю, — возразил ему Виктор.

— Я тоже так думал, и был глуп, — устало махнул рукой профессор.

— Не вижу никакой глупости, — упрямо возразил Виктор.

— Вот и я не видел, — совсем глухо отозвался профессор.

— Так расскажите дураку. Наставьте на путь истинный, — усмехнулся Виктор.

— А тебе не страшно? Ведь получив мой секрет, ты не сможешь от него отказаться, — внимательно глядя в глаза Виктору, произнёс профессор.

— С какой стати я должен от него отказываться? — удивился Виктор. — Я хочу прожить подольше.

— Все мы в молодости идеалисты и романтики. Но вместе с мудростью время приносит усталость, а я устал, — совсем тихо пробормотал профессор и ещё тише добавил: — Всю жизнь я делал ошибки, и так и не нашёл правильного пути. Может быть, тебе повезёт.

— О чём ты говоришь, старик? — Виктор непонимающе уставился на собеседника. — Я не понимаю тебя.

— Ха-ха… я сам себя уже не понимаю. Может, у меня старческий маразм? — рассмеялся профессор.

— Наверное, ты и впрямь сумасшедший, — пробормотал Виктор.

— Последний раз спрашиваю, хочешь получить мой секрет? — уже вполне серьёзно, спросил профессор и встал с кровати.

Виктор прекратил ходить по камере и посмотрел на профессора. Похоже, тот не шутил насчёт секрета. Сумасшедшим в этот момент он совсем не выглядел.

«А что я теряю?» — подумал Виктор и ответил:

— Да, хочу.

— Ну что ж, ты принял решение, и я принял решение, — как бы сам себе пробормотал «чокнутый учёный».

Задумчиво и сосредоточенно старик осмотрел помещение камеры, словно что-то прикидывая или оценивая её. «Вот так, наверное, будет лучше» — успел разобрать несколько слов Виктор из невнятного монолога профессора, которым тот сопровождал свои таинственные расчёты. Наконец, окончательно определившись, собеседник сложил подушки под стенкой на одной из кроватей и знаком пригласил знаменитого контрабандиста откинуться на них. Как только Виктор уселся на край матраса и с удовольствием развалился на этом импровизированном кресле, старый философ полубоком присел рядом с ним и замер в неудобной позе, прикрыв глаза. Затем медленно протянул правую руку и коснулся лба Виктора. Самое обыкновенное прикосновение. Ничего сверхъестественного. Просто ощущение прохладной ладони. Однако через несколько секунд она стала нагреваться, а в висках появилось лёгкое покалывание.