Проект «Лузер» - [27]

Когда кофе был допит, он как обычно попытался вымыть за собой чашку, а жена, как обычно, сказала, чтобы он не придумывал, она все вымоет сама. Им редко удавалось вместе позавтракать, но если все-таки удавалось, то этот диалог повторялся каждый раз. Он прошел в комнату, повязал галстук, вышел в прихожую и стал одеваться. Жена что-то говорила из комнаты, но он совсем ее не слышал. На столике прямо перед ним лежала ее сумка. Расстегнутая. И внутри этой сумки ему был отлично виден ее телефон. Он просто лежал на самом дне, а майор стоял рядом и просто на него смотрел.

Они были женаты больше пяти лет, и все эти годы он был ее мужем, а она была его женой. Просто женой. Он уставал на работе, а она допоздна ждала, когда же он придет. Да и как может быть иначе? Его отец тоже приходил с работы выжатый, как лимон, и ложился спать в восемь вечера, потому что из дому уходил в пять утра. В том приволжском городе, в котором они тогда жили, отец был мастером цеха на громадном заводе. Отец рано ложился, а мать просила его, маленького, не шуметь, играть потише, потому что папа устал. И когда она это говорила, он видел, что ничего важнее этого «папа устал» для матери на свете просто нет.

Теперь он надеялся, что точно так же его собственная женщина будет относиться уже к нему самому. И она относилась к нему именно так. Какие-то другие варианты он и представить себе не мог. Никогда. Вплоть до сегодняшнего утра, когда стоя в прихожей, он смотрел на расстегнутую сумку и видел там ее телефон.

Копаться в ее вещах — он считал это ниже собственного достоинства. Супермужики никогда не подглядывают в замочную скважину. Ну, или почти никогда. Он протянул руку, вытащил телефон и попытался понять, как на этой модели снимается блокировка кнопок. Четкого плана не было. Он просто собирался посмотреть, что там у нее внутри. Может быть, почитать последние смс-ки. Но, зайдя в «Меню», сразу наткнулся на папку «Фото» и дальше стал копаться именно в ней.

Первые две фотографии он пролистал: ничего интересного. То, что он искал, и что так опасался найти, было на третьей фотке. Все у него внутри рушилось от горя и отчаяния, а он просто стоял в прихожей и смотрел на экран телефона.

Все еще продолжая говорить, жена вышла к нему из комнаты.

— Что это? — глухим голосом спросил он у нее.

— Где?

Вопрос прозвучал фальшиво. Будто она понимала, что попалась и пыталась потянуть время.

— Вот это. Что это такое?

— Ты роешься в моем телефоне?

— Да. Я роюсь в твоем телефоне. Повторяю вопрос: что тут изображено?

Она взяла телефон у него из рук и посмотрела на монитор.

— Это кеды. Просто чьи-то кеды. Валяются на полу. Я не знаю, что это за фотография. Где ты это взял?

— Они валяются не на полу. Они валяются возле нашей с тобой постели. И я прекрасно знаю, чьи это кеды.

— Да? И чьи?

Он повернулся к ней, секунду постоял молча, а потом сильно, безо всяких скидок на то, что она женщина, ударил ее по лицу.

2

— Мне сказали, вы решаете вопросы.

— Кто вам это сказал?

— Люди, которым я склонен доверять. Вам нужны конкретные фамилии?

— Мне от вас вообще ничего не нужно. Это же вы ко мне пришли, а не я к вам, правда?

Толстяк завалился в их отдел ровно к девяти утра, пока нет других посетителей. И теперь, вместо того, чтобы пить как обычно дурацкий кофе из банки, курить сигареты и ждать, когда же на рабочем месте появится хоть кто-то еще, Осипов вынужден был разгадывать его намеки, строить серьезные рожи и вообще, пытаться понять, как именно в подобных ситуациях положено себя вести.

— Я вынужден к вам обратиться, потому что у меня возникли… скажем так, некоторые сложности. Мне не хотелось бы впутывать в это дело лишних участников. Поэтому я и обратился лично к вам.

— Я вас внимательно слушаю.

— Люди, заслуживающие доверия, сказали мне, что вы решаете вопросы.

— Это я уже слышал.

— Означает ли это, что мы договоримся?

— Понятия не имею. Пока что я ничего не слышал о сути ваших проблем.

Толстяк вздохнул. Лысый, потеющий, с огромным семитским носом и взвизгивающими модуляциями в голосе. Но с другой стороны, с часами той же марки, что и у нынешнего премьера страны, дорогущими запонками и явно полными карманами кредиток. Глядя на его нос и лысину, капитан прикидывал, не взять ли его за шкирку и не выкинуть ли пендалем под зад из отдела? А переводя взгляд на часы и запонки, начинал думать, что может быть стоит дослушать его предложение до конца?

В ладонь Осипову толстяк вложил свою визитку: финансовый директор издательства. Вернее, какой-то по счету заместитель финансового директора. Повертев карточку в пальцах, Осипов положил ее на стол. Это ж надо, как здорово нынче выглядят даже заместители директоров в книжных издательствах.

— Все необходимые бумаги на публикацию романа наше издательство подписало еще в январе. После чего текст поступил к нам, и мы стали готовить книгу к выпуску. Человек, который организовал нам эту сделку, настаивал на том, чтобы в документах для него был прописан отдельный процент. Понимаете?

— Нет. Пока не понимаю.

— Не важно. Суть не в этом, а в том, что около месяца назад рукопись была выкрадена и вывезена за границу. Мы знаем, кто это сделал, и знаем, где он прячется. Мы не можем только вернуть рукопись.