Проект Деметра - [48]

– Она – дитя, ты понимаешь? Ей до дейтрина еще столько, сколько тебе до Мормута пешком.

Эрлан сжал зубы, а взгляд наперекор всему стремился в ворота, где скрылась девочка. Мужчина проследил за ним и уставился на брата. Оба поняли, что случилось то, что Лой всем родом не перешагнуть. Закор не изменить, а мальчик слишком юн, чтоб осознать его.

Что будем делать? – один вопрос на двоих.

Жрец лишь вздохнул и пошел обратно в дейтрин. Его служба сегодня была напрасной. Его чуть не сбил вылетевший из ворот Вейнар, и смеясь, помчался с букетом уже знакомых цветов, а за ним Эйорика:

– Отдааай!! – зазвенел ее голосок. Эрлан даже побледнел от того, что девочку обижает его брат, пусть малой и глупый, но как он смеет!

Перехватил проказника и, грубо отобрав цветы, процедил:

– Не смей на будущее! – руку сжал как тисками. Мальчик перекосился от боли, губу прикусил, сдерживая слезы. Девочка застыла на секунду, видя как ему больно и, вдруг, пнула взрослого по ноге. Тот выпустил брата от неожиданности и, девочка погладила друга по голове:

– Не плачь.

– Вот еще! – дернулся Вейнер и, развернувшись, побежал прочь в поле, скрывая слезы и стыд. А девочка забрала букет у Эрлана и уставилась ему в глаза:

– Тсево ты злой такой? Не злися, – погладила по руке. Он подхватил ее под мышки, поднял вглядываясь в лицо – пигалица совсем, но что за чары наводит? Какая сила, какое право ей дано, и что свело их? А свело, как сводило душу, только от взгляда на нее, от ощущения невесомости в руках, и улыбка наползала на губы сама собой в ответ на ее улыбку.

– Дулачек такой, – засмеялась и обвила его шею руками. – Эллан Лой, – устроилась на его руках и давай гладить по лицу пальчиком, словно рисовать.

– Лой, Эрлан, – повторил эхом бездумно. Странное чувство владело им. Он готов был плюнуть на мельбер, приятные забавы, завет отца и даже долг пред родом, лишь бы стоять вот так, держа малышку на руках. Совсем скоро она вырастит… но у него уже будет жена, постылая, ненужная.

– Ээйлан, – улыбаясь, протянула девочка и прильнула к нему.

Аркарн и Инар переглянулись, для них все было ясно, потому оба и потемнели лицами.

Мужчины понимали, что в сложившейся ситуации, даже если не брать во внимание помолвку, что парень, что девочка могут раз триста полечь, прежде чем вырастут и смогут быть вместе. Но и не вместе они быть тоже не смогут. Таков закор рода Лой, таково право по рождению. Изначальных можно убить, но невозможно изменить.

Сабибор, Самхарт и Порверш, свидетели помолвки, встали рядом. Каждый понял, что свершился суд предков, когда живым перечить нельзя и бесполезно, и каждый понимал к чему это может привести и мог помочь лишь одним – поддержкой.

– Видно правду старики баят – конец времен, – молвил Сабибор.

Аркарн обернулся к друзьям в растерянности. Самхарт вздохнул, принимая пожелание, вернее мольбу и уставился на пару.

– С другой стороны – так предки пожелали, поэтому не нам перечить.

Краш одарил его недоуменным взглядом – в своем уме? Чему радуешься? Эйорика суждена Вейнеру, о том сговорено с рождения!

Эрлан отпустил девочку и, та побежала в поле за Вейнером, опять рвать однодневки и играть в увлекательную игру "а ну-ка отбери".

Парень же тряхнул волосами, словно с неба на землю вернулся и посмотрел на собравшихся.

– Бесполезно, – тихо заметил Самхарт. – Она его уже обожгла. Не перечьте. Их предки повязали, значит, так было нужно.

– И что прикажешь? – побелел Аркарн.

– Оставь как есть, там будет видно.

Краш глянул на друга и кивнул, подтверждая слова Самхарта. Пошел уже к лошадям, но встал как вкопанный, будто что увидел. Изначальные, зная право рода Порвершей, шагнули за ним, ожидая наставления от предков.

– Что? – сжал его плечо Сабибор. Мужчина обернулся, обвел всех тусклым взглядом и бросил:

– Детей спасайте. Нам уж не спастись.

И словно сам своих слов испугался, вскочил в седло, сбегая от друзей и того жуткого виденья, что открыл ему усопший прадед. Толпой пришли, в ряд – такого не бывало, но Краш ждал нечто подобное – ведь не было до селе и того, чтоб двух свели так резко и так четко, и на глазах у всех.

Как впрочем, не было, чтоб молодых до поры помолвкой обязывали, совсем зеленых еще, пути своего не зрящих.

Мир точно в бездну катится, сомнений больше нет.

Инар проводил Краша задумчивым взглядом и тихо бросил брату:

– Я что-нибудь придумаю. Пока уводи своих.

Эрлан смотрел на Эйорику, отчетливо помня тот день, тот час, ту минуту. Он понимал – она ничего не помнит, ее память смыло право Самхарта и Шердана. Но против права Лой оно было ничто, да и не мешало.

– Почему молчишь, если можешь говорить? – с трудом выдохнула Эра, приходя в себя. Еще немного и она бы без раздумий отдалась, а впрочем, и сейчас еще была готова на все – он пальцем только помани.

Эрлан прижал ее к себе, не в силах отказать в этой мелочи.

– Сама, как думаешь? – тихо прошептал. Девушка дрогнула. Его голос был странным, завораживающим, и каждый звук, что морок, из головы прочь все мысли и желанья, кроме одного – быть его, служить ему и делать, что он скажет.

Тряхнула челкой, освобождаясь от наважденья – все ясно.

– Подчиняешь голосом?