Проект «Амброзия» - [32]

Уже не один час шли тесты по извлечению памяти. Маргарита согласилась на эксперимент под названием «Ластик», суть которого заключалась в возможности извлечения части воспоминаний. Это не означало, что испытуемый окончательно лишается какого-то участка своего воспоминания. Технология позволяла не только извлекать, стирать часть, а возможно и всю память, но и восстанавливать ее обратно, если был дубликат или, вернее, клон памяти.

– Итак, вы готовы? – Маргарита кивнула, спустя несколько часов после кропотливой работы с ее мозгом она вернулась к опросам.

– Да.

– Роль предпринимательства в развитии экономики и общества?

– Предприятие представляет собой хозяйствующий субъект, который создается с целью выпуска продукции определенного вида. Оно самостоятельно осуществляет свою деятельность, имеет счет в банке, право юридического лица, может выполнять любые виды деятельности, если они не запрещены законом… – Маргарита замолчала, не зная, стоит ли ей продолжать. – Верно?

– Отлично.

Восстановление памяти прошло успешно. Это уже не первый эксперимент, их было несколько сотен. После того как производился клон памяти, по нему вычислялись точные показатели, где и как хранился данный участок воспоминаний. Оставалось только одно – найти его непосредственно в головном мозге и дезактивировать. В реальности это сложная процедура, нейрон за нейроном разрушалась связь, а при условии, если надо было наоборот – вернуть часть памяти, опять активировались связи, но уже другие, с точными показателями первоисточника. Работа ювелирная, но она того стоила.

– Я не совсем понимаю, что произошло, – мужчина смотрел на свои руки и с каким-то ужасом морщился, – они ведь не мои?

– Они ваши, поверьте, ваши, – старалась убедить его женщина в голубом халате хирурга.

– Но,… но они,… я… – Он растерялся и подошел к зеркалу, чтобы посмотреть на свое лицо. На него смотрели мужские глаза. – Но…

– Сережа, присядьте.

Он вернулся в кресло. Было видно, что ему плохо, что не мог осознать то, что видит и то, что помнит.

– А как же тогда, – он развел руки в сторону, поднял ладони вверх и стал рассматривать пальцы. – А куда все делось?

– Расскажите, что помните? – попросила его женщина.

– Ну… У меня другие руки, не те, что были. Помню, тонкие пальцы, мехенди, ну эти… – Он затряс руками, – рисунки хной на руках, знаете такое, еще в Индии ими могли покрывать руки, ноги и лицо. Ну…

– Хорошо, а что было изображено? Постарайтесь вспомнить, а лучше, – женщина протянула красный фломастер, – нарисуйте прямо на руке то, что запомнили.

Сергей взял фломастер, снял колпачок и неуверенно поставил точку прямо в центр раскрытой ладони, а после, не обращая ни на кого внимания, погрузился в процесс нанесения рисунка. Прошло минут пятнадцать или даже больше, вся ладонь была изрисована плавными линиями, небольшими треугольниками, каплями и разводами, похожими на волны или на закрученные листья цветов.

– Вот как-то так, – закрыл колпачок и положил фломастер на стол.

Самое сложное – это пересадить, вернее, записать в мозг чужую память. Не все можно записывать, что-то неисправимо искажается, а порой просто пропадает в нейронных каналах, будто ничего и не было.

После экспериментов все возвращалось в исходную точку. Сергей уже через пару часов не помнил про рисунки на руке, только смотрел на свою испачканную руку, тер ее и старался вспомнить, когда это ее так разрисовали.

Память человека стала универсальной, можно было найти ненужные кластеры, стереть воспоминания, которые не давали возможности спокойно жить. А порой наоборот – что-то добавить. Но добавляли в основном по профессиональной деятельности. Так можно было внедрить в сознание воспоминания тренировок на тренажере по управлению истребителя или правила вождения в экстремальных условиях.

Память открыла множество своих секретов, но не все удавалось понять, множество кластеров оставалось закрытыми. Они порой ничего не делали, но иногда активировались, а значит, на что-то влияли.

Восхождение в горы – нелегкое занятие, даже простой подъем может превратиться в пытку. Но он лез не в горы, а карабкался по отвесной скале. Уже с самого детства освоил спортивный стиль на скорость, после – дип вотер соло, а потом – боулдеринг, но это было прелюдией перед фри соло. Его отец погиб: ветер изменился и пригнал с долины облака, камни стали влажными, и он сорвался.

И вот теперь Максим в Мексике, шел по маршруту El Sendero Luminoso. Он лез как балерина, ни одного лишнего движения, легко и свободно. Перед прохождением три раза прошелся по маршруту, запомнил все движения, каждый выступ и теперь взлетал вверх.

Пальцы болели и мышцы ног гудели, но нельзя их перенапрягать, иначе станут жесткими, а это опасно. Осталось немного, не было страха, некогда об этом думать.

Алексей Геннадьевич давно мечтал о своем восхождении, о таком, чтобы помнить всю свою жизнь. И вот он смог осуществить мечту. Достиг цели и теперь смотрел вниз. Всего в метре от него пропасть, а много ли таких смельчаков как он, кто рискнул подняться без страховки по такой скале? Тяжело, действительно тяжело.

Чужие пальцы, чужие мускулы и чужие навыки помогли ему совершить немыслимое. Его тело осталось дома, оно уже не в состоянии подняться с кресла, слишком быстро состарилось, но он тут, и все благодаря проекту «Ластик». Его сознание было клонировано и пересажено в чужое тело, в тело профессионального альпиниста Максима. Само же сознание Максима хранилось в архивах института, в его мозгу остались лишь профессиональные навыки по скалолазанию. Именно они и помогли подняться Алексею Геннадьевичу на эту скалу.