Проект «Альфа К-2» - [20]

— Ну, ты готов, сын?

Никола очнулся. Мама уже оделась, взяла портфель и стояла в дверях, с удивлением глядя на него.

— Да, да, конечно. — Никола отодвинул недопитую чашку и поднялся.

— Ты не болен?

— Нет, что ты, просто не хочется есть. Я сейчас.

Портфель с книжками он привык собирать еще с вечера. Затолкнув синюю папку с документами поглубже под диван, Никола спешит вслед за мамой.

В школе он так или иначе увидится с Витькой, там все и додумается, встанет на свои места.

Однако поговорить толком в школе не удалось. Шел последний учебный день. Конечно, если у тебя в табеле из четверти в четверть стоят одинаковые кругленькие пятерки или хотя бы четверки, для тебя последний день — ничто. Но Витька Молчанов учился, как он сам выражался, «разнообразно». И это самое разнообразие доставляло ему довольно много неприятностей в последние дни. На вопрос Николы: «Ты прочел?» — он только потряс головой и снова уткнулся в учебник русского языка, повторяя про себя, как заклинания, правила. Никола пожал плечами. На уроке литературы Витька лихорадочно листал книжки, перелетая глазами с «Тараса Бульбы» на «Педагогическую поэму», и, перепрыгнув через Маяковского, пробегал глазами «Хамелеона» Чехова…

На алгебре… Впрочем, вряд ли стоит перечислять. Достаточно сказать, что все пять уроков Витька Летунов был невероятно занят. Дела у него остались даже и на следующий день, а может быть, и на август… Но «придет день — будет пища» — говорил легкомысленный Витька. А пока что предстояла линейка, после которой всех распустят домой.

Торжественная линейка

«Трум, трум» — трубит пионерский горн. «Там, та-та-там, там, та-та-там» — выколачивают палочки торжественную дробь на барабанной коже. В длинном светлом коридоре на втором этаже проходит пионерская линейка.

Половина речей уже сказана. Сейчас принесут знамя и придут ребята из 31-й школы, с которой они, оказывается, соревнуются. Потом будут грамоты давать отличникам.

Витька еще ни разу в жизни не получал грамоты и, в общем, немного завидует. Завидует Николе, очкастой Гюль-Назарян и даже Валерке-председателю. Впрочем, сейчас он утешается тем, что стоит в первом ряду, почти в самой голове отряда. Он длинный. А Никола далеко позади.

Сначала хотели построить звенья по успеваемости. Но Ольга Ивановна сказала, что портится вид колонны. Витьке нравится линейка. Он даже из телевизионных передач больше всего любит смотреть военные парады. Конечно, после фильмов про сыщиков или шпионов. Он надувает грудь, прищуривает глаза и видит золотые пуговицы мундира и орденские планки. И при этом делает вид, что не слышит Николиного шепота.

Никола же думает о том, что сейчас самое время удрать.

«Дружина, смирно! Равнение на середину!»

Виктор с готовностью вытягивается. Печатая шаг, в центр зала выходит старшая пионервожатая. Начинается рапорт. И в этот момент наш герой получает ощутимый пинок. Ну конечно, его приятель поменялся местами с Гюль-Назарян и теперь стоит прямо за ним.

— Ты оглох, что ли? Давай сматываться. Как раз время. Не заметят.

Виктору не хочется «сматываться». Он с досадой думает: «Ведь вот странный народ — девчонки; взять хотя бы Гюль. Чего-чего для Николы ни сделает! А тот на нее — ноль внимания. Только раз дал в ухо Ваське Лбову, когда тот зимой стал насыпать Гюль снег за шиворот».

Но тут мысли его прерываются. Из дверей учительской выходит небольшая процессия со знаменем. Вот она останавливается перед строем. Девочка с короткими волосами, стиснув в руке бумажку, выходит вперед.

Виктор смотрит на нее, словно желает загипнотизировать. Девочка опускает глаза в бумажку, потом поднимает их, скашивает в угол и… встречается взглядом с Виктором.

«Она!» Закрыть ладонью половину лица. Глаза в потолок, словно ничего не произошло. И шепотом, через плечо…

— Никола… Быстро встань на мое место.

— Зачем?

— Нужно! Потом скажу.

Но разве упрятать длинную фигуру за Николиной спиной. Голова все равно торчит.

— Смываемся!!

— Вы куда? — Это уже вопрос Валерки-председателя.

— Живот болит.

Виктор нагибается и за строем протискивается к двери. Его лягают, хватают за нос и уши. Он слышит, как, сбившись с ритма речи, замолчал оратор.

Но, кажется, все. Вот дверь. Через минуту выскакивает и Никола.

— Ты что, обалдел? Другого времени не нашел?..

— Не нашел, не нашел… Ты знаешь, кто там был?..

— А ты знаешь, как Ольга Ивановна посмотрела? Теперь, после родительского, жди…

Но Витька только рукой отмахивается.

— Слушай, ты не знаешь эту, ну, которая речь произносила?

— Эту девчонку-то? А что? Кажется, где-то видел… Может, на математической олимпиаде во Дворце пионеров?

— На олимпиаде… Это же та сама «правильная девочка», которая мне макулатуру давала. Ну, старые газеты, журналы и…

— И что? — Никола не понимал. Его мозг не постигал хитроумных выводов приятеля. Он никогда не успевал следить за сложными версиями и легендами Великого Сыщика.

— Что, что… А то… Мы же решили, что документы принадлежат ей…

— Как это — решили? Ты же должен был узнать.

— Ну, не решили — предположили, создали рабочую гипотезу. А ты видел, как она на меня посмотрела?

— Нет, а как?

— А так, что узнала. И обрадовалась…