Проект «Альфа К-2» - [15]

— А! Так это из-за тех бумажек? Ну и не надо, не говорите, я сам все равно ваши тайны раньше вас узнаю. У меня этих бумаг навалом.

И, размахивая сумкой, Валерка побежал по улице в сторону своего дома.

Союз скептика и оптимиста

— У меня насчет Валерки ничего не придумывается, — пожаловался Виктор приятелю.

Никола не ответил. После неудачи с идеей проникновения на школьный двор мальчишки сидели на чердаке своего дома и размышляли. На чердак их загнало то обстоятельство, что Николина мать сегодня не пошла на работу, а осталась дома готовиться к докладу на какой-то конференции. Специальность у нее, по мнению мальчишек, была довольно скучная. Варвара Федоровна Вервина была врачом. Только не таким врачом, который сам лечит, а врачом-биологом. Работала она с разными животными и живыми кусочками тканей и, наверное, оттого, что эта работа была не очень интересной, не любила, когда мальчишки начинали ее о ней расспрашивать. Так и сейчас: занимаясь, она была рада, что ее никто не отвлекает. И Никола, понимая это, полез на чердак прямо с портфелем.

У Витьки дома обстановка тоже была довольно острой. Папа неожиданно собрался в командировку. А мама… Мама, как всегда, по этому поводу «произносила». Чудачка мама. Папа никогда не говорил, куда и на сколько едет. Но Витька всегда знал. Он уже давно построил в своей голове весьма правдоподобную версию, связав воедино учебу отца в Военно-воздушной академии и довольно частые отлучки, после которых в газетах появлялись очередные сообщения… Но как ни любил Витька прихвастнуть, в этом отношении он «железно» выдерживал характер. Разве что Николе…

Чердак в их доме был поистине великолепный: большой, светлый, с многочисленными слуховыми окнами и таким чистым воздухом, каким не больно-то во дворе или на улице надышишься. И если взрослым казалось, что там много пыли, то ребятам это не мешало. Во-первых, всегда можно было по следам определить, кто здесь был. А во-вторых, до полета советских автоматических станций на Луну многие ученые, а вместе с ними и наши герои, считали, что поверхность ее тоже покрыта глубоким слоем пыли. Так что на чердаке вполне можно было играть в Луну.

— Мне многое непонятно. — Еще раз повторил Никола. — Как ты думаешь, Витьк, почему вся эта история называется: «Проект „Альфа К-два“»?

— Может, буква «ка» означает космос? Виктор ответил не задумываясь. Этот вопрос его не волновал. Сейчас ему важнее было изобрести способ добычи документов со школьного двора.

Никола покачал головой.

— «Космос»? Н-нет, вряд ли. Почему же тогда «два»? Такой проект не может иметь порядковый номер. Это же впервые в истории Земли, в истории человечества — сигналы от какой-то другой цивилизации… Если только они были…

Витька поморщился.

— Вечно ты сомневаешься. И потом, не мешай: у меня рождается новая идея.

Он достаточно хорошо изучил приятеля, чтобы понимать — сейчас, как никогда, следовало направить мысли Николы в другую сторону, чтобы отвлечь от сомнений и самому придумать ход операции по добыче остальных бумаг. Виктор коротко взглянул на товарища и спросил:

— Интересно, а почему это звезды так называются: «Эпсилон Эридана» или «Тау Кита»? А потом снова «Эпсилон», только «Индейца»?..

— Не «Индейца», а «Индуса». Это название созвездия. А вот «Эпсилоны» или «Тау» — этого я не знаю.

— И почему именно эти три звезды выбрали? Ты же читал в примечании…

Никола полез в портфель и вытащил клеенчатую тетрадку.

— Вот, смотри; «…две близкие к нам звезды Эпсилон Эридана и Тау Кита. По мнению ученых, эти светила, отстоящие от Солнца не далее одиннадцати световых лет и близкие к нашему Солнцу по классу, должны иметь собственные планетные системы».

— А третья звезда?

— Про третью я ничего не знаю.

— А что такое «близкое к нашему Солнцу по классу»? И потом как это «собственные планетные системы»? Разве не у всех звезд есть планеты?

Никола закрыл тетрадку и спрятал ее в портфель.

— Знаешь, Витька, надо бы нам поговорить с кем-нибудь, поспрашивать. А то я один не разберусь.

— Да, а с кем? Начнут: зачем да к чему. Спрашивать не захочешь. В школу лучше с этим и не соваться. Там в библиотеке книжки нужной не допросишься. «Вервин, тебе рано. Молчанов, тебе рано». Помнишь, «Королеву Марго» выпрашивали? А потом еще про планеты…

Никола нахмурился. Воспоминания эти жестоко уязвляли его самолюбие. Он после того случая нарочно читал только то, что до седьмого класса в библиотеке не выдавали. Не всегда это было понятно и интересно. Но он страдал за идею.

— У кого же тогда спрашивать?

— Можно в планетарий на лекцию сходить, а после свои вопросы в записочке послать. А можно… Слушай, Николка, а почему бы нам не поехать просто в Пулково?

— Куда?

— В Пулково! В Главную астрономическую обсерваторию Академии наук. Мы когда папу в аэропорту встречали, он мне рассказывал. Мы даже на такси к самым воротам подъезжали.

— К воротам… А кто нас вовнутрь пустит?

— Так вот в том-то и дело, что пустят, запросто. Там каждый день, как в музее, экскурсии бывают. Давай съездим. Я знаю, откуда автобус отходит.

Никола оживился.

— Ну что, это, пожалуй, мысль. Давай, только когда? Может, завтра?