Продолжение легенды - [11]

– Сьюлин повезло, у неё есть муж, который способен о ней заботиться, и она дорожит им, хоть и не может до сих пор простить мне Фрэнка, – призадумалась Скарлетт.

Не то, чтобы её снедала, как раньше, зависть к счастливым супружеским парам, нет, просто показалось, что даже Сьюлин знает о браке больше, чем она, трижды выходившая замуж. Что-то главное прошло мимо.

Ни размышлять, ни спать не хотелось, Скарлетт закуталась в теплую шаль, снова спустилась вниз и вышла посидеть на террасу, впервые за всё время. Дом спал, было очень тихо, но она не услышала грузных шагов Мамушки, которая умела подкрадываться незаметно, как дикая кошка, когда это было необходимо. Мамушка уже давно подстерегала свою овечку, чтобы застать её врасплох и начать свое расследование. Скарлетт усадила нянюшку в кресло, а сама примостилась, как в детстве, на верхней ступеньке лестницы. Узловатые пальцы несмело погладили её по голове, старушка не решалась приступить к расспросам.

– Как ты стала похожа на мать! Та же горделивая осанка, те же черты, а вот характер-то ирландский.

– Расскажи, Мамушка, что заставило ее выйти за старого чужеземца, неужели лучше женихов не нашлось у такой красавицы?

– А чем масса Джералд плох? Такого хозяина еще поискать, да и жентмун тоже, – удивилась негритянка.

– Могла ли она его любить? Утонченная аристократка-француженка и недалекий, грубоватый, ловкий в делах ирландец, более несхожих людей невозможно себе представить!

– Да кто ж его не любил?

– Как мужчину, Мамушка! Уж не так ты и глупа, чтобы не понимать, о чем я спрашиваю.

– Так откуда ж мне про то знать? Дети были, значит любила.

– Ничего это не значит, не отговаривайся, – приказала хозяйка.

– Ишь, допытывается, может, прослышала чего? – задумалась сбитая с толку нянька. – Или сама что удумала? Не завела ли шашни с кем? Ох, неужто, мистер Уилкс, опять свет застит?

Старушка совсем ушла в свои размышления, – не может же она, не исспросив разрешения своей госпожи, раскрыть тайну её любви!

– Спишь, что ли? – рассердилась Скарлетт. – Тогда иди к себе, Порк расскажет.

– Видать пришла пора, все одно дознается, упрямица, – тяжко вздохнула старушка, завела глаза к небу и поведала про любовь мисс Эллин к беспутному черноглазому кузену.

…Никому не ведомо, почему Филипп Робийяр оказался в Новом Орлеане, городе вопиющей нищеты и роскоши. Еще доживали свой век аристократические салоны французских помещиков-колонистов, недавних хозяев Луизианы, а город уже наводнили толпы авантюристов всех национальностей, успешно обстряпывающих свои темные дела. В игорных притонах орудовали шулеры, здесь можно было выиграть бешеные деньги и мгновенно все потерять. Шумные компании деловитых янки, насаждали в «американском Париже», как называли город кичливые южане, свои порядки: суд Линча, пистолетную стрельбу, громкие аферы, пьянство и разнузданные кутежи. В одном из таких кутежей и погиб красавец Филипп Робийяр…

– Дерзок был, под стать мистеру Ретту. Ничего не оставалось моей голубке, как принять предложение мистера О’Хара или уйти в монастырь. Отец согласился на брак, но не простил ее, а зря. Мистер О’Хара оказался добрым человеком и безмерно любил свою молодую жену. Семья получилась хорошая, выросли девочки-красавицы, мисс Эллин была счастлива, да и батюшку вашего полюбила, по-другому, конечно, не как Филиппа, а может еще и лучше, – с назиданием закончила свой рассказ Мамушка. – С кузеном-то могло и не быть ни семьи, ни детей.

– Теперь ясно, почему мама так противилась моей свадьбе с Чарльзом – понимала, что я его не люблю, и знала каков брак без любви, – задумалась Скарлетт, уже не слушая Мамушку.

Вспоминая, что ее заставило выйти замуж за нелюбимого, дочь догадалась, почему Эллин приняла предложение шумного ирландца, столь не подходящего ей по возрасту, происхождению, воспитанию, привычкам, образу мыслей, да и по внешности. Она хотела только одного – уехать навсегда из своего родного города, чтобы никогда не видеть ненавистных ей людей, разлучивших ее с любимым.

– Вот значит, как все было, видно сходство с матерью у нас не только в тонких чертах лица, но и в несчастной любви. Что же ей давало силы? С пятнадцати лет только семья, шестеро детей один за другим, потеря трех мальчиков, беспросветная работа по усадьбе, заботы о бедных, больных, белых и черных. Неужели ей не хотелось веселиться, танцевать, нравиться красивым мужчинам? – пыталась понять Скарлетт.

Мисс Эллин, казалось, была всем довольна, неизменно внимательна к мужу и всегда старалась сделать ему приятное, выслушивая его пространные рассуждения о войне и политике, всегда находила ласковое слово для своих девочек, особенно для своенравной старшей дочери. Между тем, ее раненая душа страдала и оплакивала возлюбленного, но никто об этом даже не догадывался – ни дети, ни слуги, ни соседи. Разбитое сердце не мешало ей быть настоящей леди, воплощением нежности, любви и глубочайшей мудрости…

Они еще долго, молча, сидели на террасе. Скарлетт размышляла о судьбе матери, а Мамушка ерзала в кресле, беззвучно шевеля губами, уговаривала небеса простить её грешную, что нарушила обет молчания.