Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл - [6]

— Где сейчас Эшли? — спросила Скарлетт, прервав тетушкины причитания.

— Он в гостиной как всегда сидит в кресле.

— Я пойду к нему и поговорю с ним, — успокоила старушку Скарлетт.

Когда она открыла дверь, Эшли не повернулся. Ей даже показалось, что он спит. Голова его была склоненна, а руки безжизненно свисали с подлокотников кресла. Комната находилась в запущенном состоянии, — вещи небрежно разбросаны, полированное бюро, стоящее у входа, посерело от пыли, а стол, возле которого сидел Эшли, беспорядочно был завален всевозможными предметами.

Атмосфера этой комнаты была угнетающей, неживой, ровно, как и вид ее обитателя, — человека, потерявшего всякий интерес к жизни.

Жуткое чувство охватило Скарлетт, глядя на это зрелище уныния и безысходности. Ей захотелось повернуться и уйти отсюда, уйти без оглядки, но она прикрыла за собой дверь и окликнула Эшли.

Он повернул голову и на его лице промелькнуло жалкое подобие улыбки.

— А, это Вы, Скарлетт, добрый день! Прошу Вас, проходите.

Эшли встал, чтобы убрать вещи с кресла, в которое он предложил присесть Скарлетт и отодвинул его подальше от открытого окна.

На нем был темно-бежевый костюм, который до смерти Мелани сидел на нем безукоризненно, теперь же он был ему изрядно велик. Да и лицо его осунулось, а волосы, обычно тщательно зачесанные назад, свисали небрежными прядями на виски и лоб. Скарлетт вспомнила, что почти таким же изнеможденным, только более молодым, явился он ее взору у порога Тары, когда возвращался из плена янки под Рок-Айлендом.

— Скарлетт, присаживайтесь пожалуйста, я рад Вас видеть. Когда Вы приехали?

— Сегодня утром.

— Как поживают ваши близкие?

— Спасибо, хорошо. У Сьюлин все в порядке, дети здоровы, а ее младшая дочь в этом году уже пойдет в школу. Уилл прекрасно ведет хозяйство, а по выходным, как всегда, пропадает на охоте. Они передавали Вам большой привет и свои соболезнования.

— Спасибо. — Эшли глубоко вздохнул.

— Эшли, прошу Вас извинить меня за то, что я вот так внезапно уехала после похорон. Поверьте, мне необходимо было это сделать.

— Ну, что Вы, Скарлетт, Вам вовсе не следует извиняться передо мной, ведь я…

— Нет, нет, — перебила она его, — я знаю, что поступила совсем не по дружески, мне не следовало оставлять Вас сразу после того, что случилось. Так что, Вы уж простите меня, пожалуйста.

Эшли взглянул на нее с такой тоской, что у Скарлетт все сжалось внутри.

— Не стоит так беспокоится. Я очень признателен Вам за заботу, но разве Ваше присутствие могло бы хоть что-то изменить? Разве страдания мои уменьшились бы, будь Вы рядом? — Нет! Так о чем же Вы беспокоитесь, дорогая, какая, в сущности, разница…

Он облокотился на подлокотник, и не докончив своих мыслей, замолчал.

Скарлетт растерялась, она не знала, что бы такое сказать Эшли, чтоб не усугубить его страдания еще больше, но затянувшееся молчание и вовсе было невыносимым.

— Эшли, я оставила своих детей в Таре до наступления занятий в школе, — затараторила она, пытаясь разрядить обстановку.

— Может и Бо отправить к ним? Там сейчас так хорошо и у него еще будет целых две недели отдыха. Уилл и Сьюлин будут рады ему, да и сам он отвлечется от горя, находясь среди детей. А у Вас, наверное, накопилось много дел за это время, и если Бо уедет, Вы сможете наверстать упущенное, совершенно не заботясь о нем.

— Я не занимаюсь сейчас ничем, Скарлетт, и не могу заниматься. Мне безразлично как обстоят дела на лесопилках и как продается мой лес. Мне теперь все безразлично, я даже ни разу не видел Хью за это время.

— Я так и знала, — подумала Скарлетт и решительно взглянула на Эшли.

— Вам нужно взять себя в руки и начать что-то делать. Вам необходимо переключиться, занять себя полностью делами. Нельзя так предаваться горю, оно убьет Вас.

— Ну и пусть, я буду этому только рад. Ушла Мелани и с ней ушло все, мне ничего не нужно.

— Это Вам сейчас так кажется, а займетесь делами и они будут постепенно вытеснять горе, я проверила это на себе. — Скарлетт участливо накрыла своей рукой безжизненно покоящуюся на подлокотнике руку Эшли.

— Ведь мне пришлось пережить не меньше Вашего.

— Ах, Скарлетт, Вы — это совсем другое дело, в Вас заложена огромная жажда жизни. Вы как уголек, сначала горите, потом затухаете, а при молейшем дуновении ветра, загораетесь снова, и нет такой силы, которая могла бы сломить Вас. Мне же Ваши рецепты не подойдут, даже если я и очень захочу ими воспользоваться. Работа на лесопилках никогда не приносила мне ни радости, ни удовлетворения. Мало того, она меня даже угнетала порой!

Скарлетт удивленно вскинула на него глаза.

— Как же так, Эшли? Ведь Вы сами захотели купить их у меня!

— Захотел, потому что надо было как-то зарабатывать деньги, да и Мелани меня очень об этом просила.

— Мелани?

— Да, не удивляйтесь, она всегда была моим незримым путеводителем в жизни, моей соломинкой, за которую я держался.

Взгляд его затуманился и принял мечтательное выражение. В этот миг в нем можно было прочесть восхищение и преклонение перед Мелани — его единственной, реальной мечтой, которая всегда держала на древке статус своего мужа и смело шла с ним вперед, как солдат с голубым флагом конфедерации.