Продажная шкура - [30]

Дверь открылась, и добродушный коп, в противовес суровому копу Шоу, вошёл, улыбаясь. Он нёс мне кофе, и это меня приободрило. Один лишь аромат кофе прояснил моё настроение.

Он представился ранее как детектив Морган, хоть я и подозревала, что он занимал слишком высокий пост, чтобы косить под сахарного детектива. Он навевал мысль о человеке в деловом костюме, старающемся смешаться с толпой, но при этом привыкшего помыкать другими.

Морган поставил кофе передо мной и опустился в кресло, которое до этого занимал Шоу. Он переплёл сильные загорелые пальцы, положив руки поверх видавшей виды столешницы. Его волосы имели глубокий насыщенный тёмный оттенок, пострижен он был коротко, но при этом длина волос доходила почти до самых глаз, как если бы он замотался и забыл вовремя постричься. Сначала я отнесла его к своему возрасту, но часового разглядывания тонких морщинок вокруг его глаз и рта хватило, чтобы отнести его скорее к категории сорокалетних, чем тридцатилетних. Сильный, неплохо сохранившийся для сорока, он всё же не был тем юным, добродушным парнем, под которого косил. Но я готова была поспорить, что этот прикид прокатывал со многими допрашиваемыми не один год, и возможно, даже с дамами за пределами работы.

Он дождался, пока я возьму чашку в руки. Я вдохнула запах кофе, и он был достаточно горьким, чтобы я поняла, что его передержали в кофеварке; но это был кофе, и я его взяла.

— Итак, Анита, — Морган чуть ранее решил, что мы будем обращаться друг к другу по имени, ну и фиг с ним, — Мы просто хотим понять, почему этот парень тебя преследует. Ясно?

Я посмотрела в его чисто карие глаза, этот чертовски мальчишеский взгляд на его лице, и задалась вопросом, подослали ли его ко мне именно из-за того, что я была женщиной с репутацией дамы, падкой на мужчин. Полагали ли они, что ему удастся меня окрутить? Блин, не на ту нарвались!

— Я рассказала вам всё, что мне известно, Эд.

Да, его звали Эд Морган. Мы были просто Эд и Анита, и он, по ходу, считал, что это будет ему на руку. Он мог бы назвать себя Типом О’Нейлом, и мне было бы совершенно по боку (Томас Филипп О’Нейл — конгрессмен, спикер, председатель палаты представителей США с 1977 по 1987 гг. — прим. переводчика).

Дверь открылась и вошла лейтенант Фаргуд; зашибись. Это была женщина, о которой с первого взгляда можно было сказать, что она одна из тех дам, которые ненавидят всех прочих представительниц слабого пола. Она была высокой и передвигалась с той непринуждённостью мышц, которая свидетельствует о прекрасной физической форме. Она была старше меня как минимум лет на десять, неудивительно, что она получила звание лейтенанта. У неё были короткие волосы, беспорядочно, но в то же время притягательно обрамляющие тонкое лицо с потрясающими скулами — теми скулами, за которые люди платят пластическим хирургам; но её скулы были лепными от природы, поскольку любой, кто готов выложить деньги за такие же, носит, как правило, костюмы поприличнее. Её же костюм сидел на ней, словно взятый напрокат, или как будто она потеряла изрядное количество килограммов, и так и не удосужилась пополнить свой гардероб.

— Вышли отсюда, оба! Думаю, нам нужно поболтать, между нами, девочками — заявила она так, будто в этом было что-то плохое.

Морган взглянул на Шоу в недоумении, как бы спрашивая «Нам уйти?». Готова поспорить, они отрабатывали этот маленький рутинный приём ранее. Шоу стоически кивнул, после чего мужчины оставили нас с Фаргуд наедине. Зашибись.

Она облокотилась на стол, используя весь свой рост, чтобы запугать меня. Она была высока для женщины, хоть я видала женщин и повыше, но ростом меня не удивить. Я давно уже привыкла к тому, что окружающие выше меня.

— Так ты и с этим Витторио тоже трахалась? Развлекалась с ним, а потом бросила его ради своего Мастера города? Поэтому он прислал тебе голову? Маленький сувенир на память о старых временах?

Она обогнула стол, так что последние слова она прошипела мне прямо в лицо.

Большая часть людей попытались бы отстраниться от неё, но я к большинству не относилась. Я придвинулась к ней, осторожно, только верхней частью туловища. Вдруг мы оказались на расстоянии поцелуя, она дёрнулась прочь, будто я её укусила.

Она встала так, чтобы нас разделял стол, что порадовало меня; такая заметная реакция на такое незаметное движение с моей стороны. Она боялась меня, совершенно искренне боялась. Какого чёрта?

— Я и не предполагала, что вам нравятся девушки. Блейк.

Я встала. Она попятилась к двери.

Интригующе, но недостаточно интригующе, чтобы иметь с этим дело.

— Держи свои маленькие лесбийские фантазии при себе, Фаргуд. Моё место преступление стынет, пока вы здесь играете со мной в сыщика. А что ещё хуже, мы попусту тратим дневное время, и не знаю, как вас, а меня лично не прёт охотиться на этих вампиров в темноте, когда я могу сделать это днём.

— Если мы захотим, чтобы вы просидели здесь весь день, Блейк, то так оно и будет, — напомнила она.

Непростительная ошибка с её стороны.

— Вы меня в чём-то обвиняете?

— А в чём, по-вашему, вас следует обвинить? — поинтересовалась она.