Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР - [83]

Гораздо решительнее в отношении «шоковой терапии» в экономике и всего общества была позиция возглавляемого Ельциным правительства Российской Федерации. В этом оно определенно опережало всесоюзные власти.

Так, например, в ноябре 1989 году назначенный заместителем Председателя Совета министров СССР академик Леонид Абалкин представил шестилетний план дальнейшего развития народного хозяйства, в котором предусматривались как «приватизация», так и заметный рост цен. Но уже летом 1990 года пришлось вносить новый, порядком перестроенный вариант плана. В нем выдвигались еще более экстремальные меры по введению принципов и механизмов «свободного рынка» в разных отраслях народного хозяйства. Рыжков, его сподвижники, помощники и эксперты старались как-то нейтрализовать давление со стороны властей Российской Федерации, настаивающих на проведении «шоковой терапии» и «молниеносного» перехода к неограниченной экономике «свободного рынка», т. е. к капитализму, но это у них получалось не слишком хорошо.

В то время как усилия Рыжкова были направлены преимущественно на утверждение более осторожного подхода к «реформам», Ельцин все более наращивал свою политическую власть. В следствии этого в июле 1990 года Горбачев отстранил Рыжкова от занимаемой должности и прямо пошел на сделку с Ельциным, которого тем временем уже выдвинули на пост председателя Верховного Совета (т. е., по сути дела, главы государства) РСФСР.

Вместе с Ельциным они назначили ответственным за подготовку «совместного предложения программы перехода к «рыночной экономике» как основы экономического раздела нового союзного договора» экономиста-либерала Станислава Шаталина.

* * *

Выдвинутый Шаталиным так называемый «План 500 дней» был сделан так, чтобы максимально учитывать самые радикальные требования «демократов» в контексте персональной схватки между Горбачевым и Ельциным вокруг содержания нового Союзного договора. «План» предусматривал одновременно как «полную приватизацию», так и «монетарную стабилизацию», причем всего лишь в течение первых «ста дней». По оценке Джеэрри Хью, само по себе это уже являлось примером «просто смехотворного расхождения с экономическим реализмом».

Предусматривался также резкий рост цен на самые необходимые товары повседневной жизни и потребления. К тому же, по плану Шаталина все права взимать налоги и сборы предоставлялись отдельным союзным республикам, а уже им потом следовало решать, какую часть поступлений перевести на счета Союзного правительства. Устанавливался также и принцип «примата» республиканского законодательства над общесоюзным.

На сей раз даже Горбачеву стало очевидным, что план Шаталина, по сути, был нацелен на «безболезненное» упразднение СССР и общесоюзных структур. По всей видимости, уже ощущая непосредственную угрозу своей собственной политической карьере и будущему, Горбачев отверг предлагаемый проект. Несколько позже, в ноябре 1990 года, он поручил своему первому экономическому советнику Абелу Аганбегяну выработать совместно с Шаталиным, Абалкиным и Н. Петраковым новый экономический план. Таким образом, в созвучии со своими политическими взглядами и конкретной политической тактикой, он, судя по всему, пробовал занять кажущуюся довольно выгодной роль «центриста».

План, выработанный этой группой от имени президента СССР, подобно остальным предшествующим проектам, также предусматривал повышение цен. Однако этот пункт отказалось принять ельцинское правительство Российской Федерации. По его инициативе был принят закон, наложивший запрет на повышение цен.

Политическая демагогия Ельцина, хоть и была очевидной, в данном случае вполне срабатывала. Кроме того, у его советников и у него определенно имелось довольно развитое чувство постепенности, последовательности и соподчиненности стоящих перед ними конкретных политических задач.

Делом первостепенной важности для них становился развал самого Советского Союза, поскольку таким образом открывалась дорога к беспрепятственному и неограниченному восстановлению капиталистических порядков на огромной территории в 1/6 части земного шара. Для того, чтобы это осуществилось, было необходимо устранить с политической арены самого Горбачева/так как он, очевидно, был заинтересован в сохранении своего положения в качестве президента СССР.

Очевидно, шаталинский «План 500 дней» был сделан в расчете на то, чтобы способствовать решению обеих этих задач. А действия властей Российской Федерации по запрету повышения цен, предложенного уже союзным правительством, по сути дела, стали ударами против лично Горбачева. Советники Ельцина вряд ли могли не знать, что системе господства частной собственности, «рынка» и стремления любой ценой добиться прибыли, к установлению которой они так рвались, уж никак не обойтись без головокружительных прыжков и шоковых цен.

Давали себе отчет в этом, конечно, и в лагере Горбачева. Все еще остающиеся рядом с ним люди его окружения прекрасно понимали, что его отказ от «плана Шаталина» с политической точки зрения выглядел отказом от программы ориентации на капитализм и развал Советского Союза. И тут уже пути членов «внутреннего круга перестройки» явно расходились. Для Яковлева, Шеварнадзе, Медведева, Шахназарова и Черняева, очевидно, сохранение поста президента всесоюзного государства не имело такого смысла и значения, как для самого Горбачева. Все они поддерживали «план 500 дней», и после того, как он был отвергнут Горбачевым, под разным предлогам стали покидать своего патрона. Недавний министр иностранных дел Эдуард Шеварнадзе вообще вернулся в родную Грузию и возглавил ее правительство.