Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР - [44]

Так, с одной стороны, Горбачев поддержал принятие Закона об усилении борьбы с нетрудовыми доходами и решение об учреждении нового государственного органа контроля за качеством продукции («Госприемки»). С другой стороны, генеральный секретарь «дал ход» также ряду важнейших мер по «либерализации» экономики, способствующих в конечном итоге дальнейшему развитию частной хозяйственной активности.

Так, в августе 1986 года он предоставил государственным предприятиям право на непосредственную внешнеэкономическую деятельность, что означало на деле право на вывоз капиталов за границу.

Опять же по распоряжению Горбачева в октябре того же года был узаконен определенный тип «производственного кооператива», по сути дела, являющийся всего лишь прикрытой формой существования частных предприятий. В ноябре он снова объявил о дополнительном расширении масштабов частной хозяйственной активности.

Грегори Гроссман, автор исследования «Разрушительная самостоятельность. Тоннель в конце света» (опубликованного в 1998 г. в сборнике под редакцией Стивена Ф. Коэна «Историческая роль подпольной экономики в Советском союзе»), утверждает, что полный смысл данных решений стал понятным лишь к концу 1987 года и позже. Хотя уже к времени их принятия выявились, по крайней мере, три существенных последствия от них.

Во-первых, оказалось, что разрешения на право экономической деятельности за рубежом оборачиваются неким «рогом изобилия» для «избранных», ибо таким образом за границу выводится трудно поддающееся подсчету число миллиардов долларов свежеприватизированного капитала.

Во-вторых, так называемые «кооперативы» своей преобладающей частью оказались узаконенными средствами ограбления государственных предприятий, как на «входе», так и на «выходе» их деятельности.

В-третьих, Закон о упорядочении индивидуальной, так называемой частнохозяйственной деятельности, на деле, скорее, способствовал прикрытию и фактическому поощрению незаконной «теневой» экономики, чем поддержке существующих на полностью законных основаниях мелких предприятий.

В плане социологическом все это приводило к разрастанию и укреплению позиций порожденного «второй экономикой» общественного слоя мелкой буржуазии. Вскоре после того самым активным (а может, просто самым наглым) представителям данного слоя уже удастся приобщить к «идее» частнособственнического интереса также и весьма значительную часть как официально существующей, легальной экономики, так и аппарата правящей политической партии и государства.

Таким образом, может, неосознанно, а возможно — и вполне преднамеренно, действия Горбачева в значительной мере способствовали расширению социального базиса политического курса, которому впоследствии удастся добиться полной переориентации страны на путь восстановления капитализма.

* * *

Такая, внешне как будто бы противоречивая, а по сути дела, весьма умело построенная в плане тактическом политика Горбачева, в сочетании с почти единодушным желанием перемен как со стороны руководства, так и рядовых членов Коммунистический партии, может во многом объяснить отсутствие какой-либо, даже словесной оппозиции в его адрес за первые два года его правления. Эволюция отношения к нему Егора Лигачева, второго человека в партии после генерального секретаря, является в многих отношениях показательной, насколько медленным, внутренне противоречивым и даже нерешительным оказался процесс формирования критики слева всего того, что сначала почти робко, а затем все увереннее и заметнее проводилось в качестве общепартийной политики.

Родился Лигачев в Сибири в 1920 году. Вырос в большом промышленном и научном центре Новосибирске, где отец его работал на заводе. Окончил Московский авиационный институт. Во время войны работал на авиационном заводе, выпускающем истребители. Вступил в партию в 1944 году. Свою партийную карьеру начал в Новосибирской области секретарем райкома комсомола. В 1959 году он уже первый секретарь обкома КПСС в Новосибирске. С 1961 по 1965 годы работает в ЦК КПСС в Москве, после чего, по собственному желанию, назначен на пост первого секретаря обкома партии в сибирском городе Томске, который и занимал в течение следующих 17 лет.

Показательным для личности и взглядов Лигачева было то, что он никогда не соглашался с очевидно сильно преувеличенными определениями всего периода правления Брежнева как времени «застоя». Он всегда с чувством гордости вспоминал и говорил о том, что было сделано и построено в Томске и области в те годы. «Я просто строил социализм», — считает он, — и таких, как я, были миллионы!» Вот что пишет о Лигачеве историк Стивен Ф. Коэн, которого считают одним из лучших знатоков Советского Союза и политической жизни в нем: «Всегда уравновешенный, уверенный в себе, трудолюбивый, воздерживающийся от употребления табака и алкоголя, семьянин, о котором никогда не ходило каких-нибудь скандальных слухов, Лигачев делал исключительно много для модернизации промышленности и сельского хозяйства в области, которой он руководил. Он не только создал там ряд новых предприятий, но и заботился о сохранении ценных для истории старинных деревянных построек. Поддерживал и помогал развитию искусства, но одновременно с этим вопросы единства интересов и руководящей роли Коммунистической партии в обществе всегда сохраняли у него самое первостепенное значение. Он был готов всегда отстаивать и, если понадобится — защищать все это до конца». (Эта характеристика Лигачева содержится во вступлении Стивена Ф. Коэна к книге Лигачева Inside Gorbachev's Kremlin (в русском издании — «Загадка Горбачева»), изданной в 1999 году в Нью-Йорке).