Продавщица - [7]

В маленькой квартирке телефон везде рядом, и Мирабель может скинуть туфли, снимает блузку и юбку, напяливает безразмерную сорочку и разгуливает в белье. Она заканчивает несколько домашних дел, оставшихся с прошлых выходных. Пару раз кричит «Джереми» в микрофон громкой связи, но безрезультатно. Она обрывает себя на полуслове, представив, как это может выглядеть со стороны, и дает зарок больше так не унижаться, ни под каким видом, никогда в жизни. Потом все под то же кваканье телевизора из телефона, она садится на свой футон и разражается хохотом. От смеха в уголках ее глаз появляется несколько слезинок, и начинается приступ рыданий. Потом — икота, и она снова начинает смеяться и валится боком на футон, и в какой-то момент буквально смеется и плачет одновременно. В конце концов, она перегорает и, отдохнув несколько минут, идет к телефону, чтобы убить надежду — повесить трубку. Она уже готова нажать кнопку громкой связи, когда слышатся шаги Джереми по твердым половицам, все громче и громче — он явно идет к телефону. Ее рука медлит. Затем раздается курлыканье тона — Джереми набирает номер. Она ждет. Внезапно его голос говорит:

— Алло?

Мирабель снимает трубку и говорит «алло» в ответ.

— Это Джереми.

Она говорит:

— Ты знаешь, кто это?

— Да. Мирабель.

— Ты как раз мне позвонил?

— Да.

Тут она убеждается, что Джереми понятия не имеет, что творилось последние двадцать минут. Он думает, что просто подошел к телефону, набрал номер и позвонил Мирабель. Мирабель решает не расспрашивать, что к чему, боясь, что так они угодят в бесконечную петлю объяснений. Случилось так, что он хочет повидать ее сегодня вечером, и она его приглашает, и все становится на свои места.

Джереми прибывает тридцать минут спустя и приваливается к стенке, ссутулившись настолько, что кажется, будто он забыл дома свой скелет. При нем пакет какого-то отвратительно пахнущего фаст-фуда — по жирным оттискам, делающим пакет прозрачным, она тотчас распознает картошку фри. Но хоть хватило галантности принести какое-никакое подношение за то, что собирается получить. Мирабель в спешке составляет пятый вариант — они просто пообжимаются немного, чтобы ей не было так досадно. Но и от этого варианта приходится спешно отказаться, ибо ей больше всего хочется как раз отсвета страсти, поэтому она начинает процесс соблазнения, побуждаемая румянцем своей кожи и томлением своих ног и своей готовностью, которую — она это знает — мужчины чувствуют. Если бы еще Джереми был мужчиной.

В результате ей приходится чуть ли не сказать все по слогам. Мирабель так хочется, чтобы у нее была запись фильма «Грозовой перевал»[3], чтобы включить ее, показать на нее и сказать: «Понял?». На уровне низменного инстинкта с Джереми оказалось все в порядке — стоило только написать для него основную мысль крупными буквами, при помощи масел, и свечей, и благовоний, и какого-то дрянного скотча, который ни один из них до этого в жизни не пил. Но поскольку сам Джереми не распалил Мирабель, ее возбуждение не достигает пика, потому и она, в свою очередь, не может вполне распалить Джереми — в итоге происходит пресловутое сражение с презервативом, и оно протекает так: Мирабель вызывает у Джереми вполне симпатичную небольшую эрекцию, но к тому времени, как они надевают презерватив с его притупляющей изоляцией, происходит потеря статуса. Мирабель тоже была не то чтобы расслаблена и увлажнена, в связи с чем пенис Джереми гнется и складывается, когда он пытается в нее войти. Потом им приходится все начать заново. Она снимает презерватив стимулирует Джереми, целуя его в губы и лаская рукой. Время от времени кошка вспрыгивает на постель и шлепает Джереми по яйцам, как будто это висящие шарики кошачьей мяты, вызывая катастрофические откат на исходную. Потом они опять бьются с презервативом и цикл начинается заново. Так происходит несколько раз — Мирабель энергично растирает его, шлепается на кровать и мгновенно раздвигает ноги, пока неотвратимое не происходит снова. В комнате в эту ночь присутствуют три сущности — Мирабель, Джереми и мультипликационный пенис, который вздувается и опадает, как кислородный шарик анестезиолога. В конце концов, молодость побеждает, и Джереми успешно вселяется на несколько мгновений в рай. «Предполагаемый срок жизни радиальной покрышки», — вот какая мысль проносится в голове у Джереми, когда он пытается оттянуть свою нетерпеливую эякуляцию.

Постепенно дело сделано и фрикции позади. Двое лежат, не касаясь друг друга, в трепещущем сумраке, и стоит полная тишина. Дистанция между ним ужасает, но тут Джереми обвивает ее плечо рукой, просунув руку как раз под шеей и запустив пальцы ей в волосы, нежно подтягивает ее поближе к себе. Он сам подвигается поближе. Мирабель чувствуется, как смешивается их пот, и ей это нравится. Затем ее чувства начинают воспринимать комнату, и она ощущает ванильный запах свечей. Она видит себя в зеркале и замечает, что ее грудь налилась от его, пусть и неуклюжих, прикосновений, и ей нравится, как это выглядит. Джереми поблескивает в брезжущем свете. Мирабель всматривается в свои глаза. И чувствует себя как следует.